Вредный дед - Михаил Северный

зигу не кидал, но отчёты раз в год на всяких собраниях — от родительских до директорских — приходилось зачитывать. До сих пор мороз по коже. Я как тот дед из интернета.

Говорят, что у каждого на Земле есть свой духовный близнец — личность, практически копия ваша. Так вот, тот дед — он на меня похож. Он в ролике из избы выглядывает и кричит на журналистов: «Вы кто такие? Идите на х…!» Потом про женщин им ещё телегу толкает. Вот это я и есть. Ну или мог бы быть я. А сейчас — так вообще, будто тот дед из прикола вошёл в игру поиграть и выбрал аватар мой — вредного деда. И как тут выиграешь с таким характером? Нужно будет что-то менять. Если выживу, конечно. Но сначала Тарасика вытащить из концлагеря. Кстати, о концлагере.

Я заметил знакомые рожи вокруг. Здесь тусовались не только любопытные и жадные малолетки.

Через дорогу у стены под вывеской «Сталь и кожа» на корточках присел Пилюлькин и щурится близоруко в мою сторону. Старый доходяга уже переоделся. На нём какой-то серый балахон с капюшоном, через плечо — вязаная сумочка. На лысине — тюбетейка с рунами. С виду — молодой мужчина, но повадки наши — старорежимные. Травинку во рту жуёт, аки Рэмбо, и сидит так, как молодёжь уже не додумается.

Я поймал его взгляд и подмигнул. Он кивнул и отвернулся. Осторожен. Ещё не выбрал сторону. Не хочет попасть под жернова пиздюлин почём зря. Но и не отрёкся от Егора Юхимовича пока. Выбирает сторону. Полицаем быть или расстрелянным. Не будем мешать ему думать.

Сколько их здесь крутится? Весь кластер собрался? Или со всех близлежащих тоже подъехали? Умеешь, дед, собрать партсобрание из уголовников. Есть ещё порох в пороховницах. Может, применить старые навыки в этой новой жизни?

Народ гремел доспехами и оружием, шуршал и звенел одеяниями, пускал вместо газов дракончиков и маленьких летающих девочек. На меня косились: каждый хотя бы раз оценил и мой нищебродский вид, и Огонька заодно. Мы стояли у стены, будто расстрела ждали. Полицаи охраняли, не давая даже оглянуться. Чуть подумаешь шаг в сторону сделать — и сразу тычок под рёбра получаешь. И не боятся красную плашку подцепить — я ведь могу и сопротивляться. Но не сейчас. Не время ещё.

Кто это к Борменталю подкатил? Раскусили нашего человека басмачи? Столько доходяг крутится, что ничего не видно за движущимися, как вагоны, спинами. Я выругался и тоже присел.

— Встать! — гаркнул один из расстрельной команды. Я сказал, куда ему сходить. Не тронул — хотя я уже готовился пушнуть его изо всей силы. Только наклонился ко мне, прижимая одной рукой Огонька к стене, и выдал пару обзывательств, щегол. Там, где он учился ругаться — я преподавал. Даже отвечать было лень — свою матерную энергию на полицая тратить. Подождём лучше гестапо. Там и оторвёмся во всю силу.

Кто-то разговаривал с Пилюлькиным, наклонившись ко мне задом, рукой придерживая меч. Пилюлькин мрачно кивал и будто усы крутил на морде, хотя был голым как яйцо. Привычка из нормальной жизни?

Кто-то плюнул в мою сторону, но не попал. Я ударил вслепую — но тоже не достал.

— Эй! — рявкнул полицай.

И тут воин оглянулся. Посмотрел на меня — и сразу отвернулся. Но он кивнул мне. Точно кивнул.

Кто-то опустился и задышал рядом. Я не оглянулся.

— Это Молния? — прошептал Огонёк.

— Он.

— И?

— Молчи. И он тоже, да.

Нас не подслушивали, но всё равно лишнего говорить не стоит. Вон летает что-то над головой — магическое. Глаза без черепов, уродцы с крыльями, девочки с моторчиками, ящерки без них — может, это подслушивающие летательные устройства или типа того? Не доверяй никому, особенно когда вокруг враги.

Но Огонёк не молчал. Просто начал мне в башку буковками транслировать.

Молния и Пилюлькин здесь. Пришли поддержать. Пишут мне в личку. Если что — можно рассчитывать. Но на прямое противостояние они не пойдут. Умирать неохота. Но… но душой с нами. И за нас. Не знаю, что им ответить. Пилюлькин молчит — Молния пишет-переживает за нас. Что делать будем? Ну вот, теперь вы молчите. Читаете хоть или как всегда? Хоть хрюкните в знак того, что слышите.

Я хрюкнул — и окружающие рыла вздрогнули и отошли на шаг. А Огонёк продолжал строчить:

Так удобнее. Почему я сразу не догадался? Привык всё как в жизни. Хорошо бы ещё наших добавить в команду, чтобы поговорить в общем чате, но они не рискуют пока с нами объединяться. Не понимают, что будет и чем это закончится. Я не обижаюсь на парней, а вы? Только хрюкать не надо.

Отвали, давай по делу.

Наконец-то. Пару бранных слов в личку от вредного деда — что ещё нужно для полного счастья? Может, выбраться из этой виртуальной тюрьмы наконец? Да нет, фигня какая. Деду здесь нравится.

Заткнись уже, молодой. Дай подумать.

Вокруг много наших, если вы не заметили. Весь рейд собрался, но драться за нас никто не будет. Всем просто интересно, что сделает Крематорий — и как потухнет Огонёк.

Говорю: не ной и дай подумать, малыш. И, кстати, кто это идёт такой важный?..

* * *

К нам приближался колоритный бородач в меховой шапке из медвежьей головы, в буром волосатом плаще на голое мускулистое тело и в таких же высоких доисторических сапогах. «Чей-то альт», — забурлило в народе. Игроки расступались перед ним не оказывая сопротивления и смыкались следом, оборачиваясь как мухи на лампочку.

— Что такое этот ваш «альт»? — спросил я уже не таясь. Правда у Огонька, а не у полицая, но так как тот молчал и пускал слюни, закатив глаза, то ответил фашист.

— Как же ты играешь, а терминов не знаешь?

— Не твоё собачье дело.

Он побагровел и зубами клацнул как пёс, но ответил, как по шпаргалке.

— Альт — это второй персонаж игрока. Обычно делается для заработка денег, для фана, для тренировки неизвестным классом. Реже для шпионажа в конкурирующей гильдии или в качестве наказания.

— Дерьмо, — сказал я. — Долбоёбы без реальной жизни. На опыты вас отдать нужно. А ты чего