Перековка. Перевернутое Небо - Михаил Павлович Игнатов

сумев нащупать новый путь от моего средоточия духовной силы к ладони. Но Райгвар показал мне что-то совершенно новое — явно схожую, простейшую дистанционную технику, которая, однако, не торопилась срываться с ладони и лететь к потолку, а словно замерла за миг до этого.

Я не мог повторить этого. Поэтому поджал губы и сделал то, что мог — технику на один узел.

Лезвие сверкнуло, стремительным росчерком унеслось к потолку, глубоко войдя в балку.

Райгвар повторил:

— Отлично, просто отлично. Только те, кто могут такое сделать, становятся командирами в моём личном отряде.

Я же в этот раз повторяться не стал:

— Меня пару раз ловили и заковывали в такие штуки.

— Мне всё больше и больше хочется услышать про твои странствия.

Я тут же прикусил язык. Только этого мне не хватало — перекраивать странствия имперца под сектанта, да ещё и для того, кто чует ложь.

Советник Курам молча шагнул ближе, в его руках возник кувшин, из которого он налил мне полчаши. Запах был хорош — приятный аромат жасмина и звёздного яблока.

Райгвар улыбнулся:

— Обычно именно этот шаг в застолье становится главным испытанием, но для талантливого наследника Змей он не составит никакого труда.

Я крутнул чашу, прислушиваясь к себе, ничего не уловил, поэтому спросил, подозревая, что этого и ждал Райгвар:

— И в чём же испытание?

— Эти чаши — артефакты со стихией дерева. Они добавляют эту стихию в вино. Для слабых — это становится ядом. Для сильных — лишь оттеняет вкус вина, — Райгвар вскинул чашу, держа её двумя руками. — Моё почтение, Атрий!

Раздалась мыслеречь Пересмешника, о котором я как-то даже уже подзабыл:

— Не моё дело указывать безумному господину границу этого самого безумия, но сейчас вы как никогда близки к ней. Пить яд из рук Тигра?

— Эй! — возмутился вслух Райгвар. — Как раз мы никогда не славились ядами! В отличие от Змей!

Вместо ответа им обоим я молча перехватил чашу так же, как Райгвар — двумя руками — тоже поднял её повыше, повторяя жест Райгвара, а затем пригубил.

Это было очень, очень необычно. Терпкий вкус напитка, яростная стихия дерева, что обожгла небо, ароматное послевкусие.

Райгвар подался ко мне, негромко сказал:

— Во всей секте Тигра не больше десяти человек может выпить со мной вот так вина. Перейдём к четвёртому этапу?

Я, удерживая чашу левой рукой, повёл правой, давая безмолвный ответ.

Райгвар ухмыльнулся, тоже одной рукой протянул ко мне свою чашу, словно предлагая полюбоваться ей или стукнуться. Обломки дерева и щебень под ним заскрипели, захрустели, проседая от переноса веса — Райгвар провалился в них по щиколотку.

— Теперь нужно влить свою стихию в чашу. Чистую, без сути. Чаша преобразует стихию, трансформирует, усилит и создаст добавочный яд на её основе.

Я вернул ему его ухмылку и предположил:

— А затем нужно предложить собутыльнику выпить из своей чаши, верно?

— Это пятый этап. Сначала нужно справиться с чашей самому.

Я хмыкнул, покрутил чашу, не пытаясь в ней что-то увидеть, — не с моими талантами, — а затем влил несколько нитей стихии.

Узоры чаши засияли сначала голубым, затем синим, сгустили цвет, становясь тёмно-синими, а затем… затем чаша с сухим щелчком треснула, и узоры, перечёркнутые трещиной, потухли.

Райгвар медленно выдохнул:

— Х-ха! Похоже, в схватке ты показал не всё, что мог.

— Как и ты, — заметил я. Крутнул чашу в пальцах, наслаждаясь тем, как много усилий мне приходится приложить, чтобы удержать её, не выронить, спросил: — И сколько в секте Тигра могут так испортить чашу?

— Только я! — воскликнул Райгвар с широкой и довольной улыбкой. — И это прекрасно! Советник!

Тот шагнул ко мне, уже протягивая новую чашу. Но я покачал головой, вложил в неё свою, сломанную, коротко объяснил:

— Мне хватит.

Курам поджал губы:

— Наследник Тигров удостоил тебя чести отведать с ним вина.

Раньше, чем я успел ответить, раздался голос Пересмешника:

— И мой господин принял эту честь и пригубил вино. В чём проблема, советник, не ведающий границ стыда?

— Хватит-хватит-хватит, — скривился Райгвар, недовольно махнул рукавом. — Всё, шаг назад. Если гость сказал, что ему хватит, значит, ему хватит. Если я молчу, то и ты молчишь, советник.

— Я прошёл проверку? — спросил я у Райгвара.

Тот всё так же недовольно ответил:

— Это была не проверка. Мне не хотелось говорить такие смущающие вещи без вина, — мотнув головой, он словно отбросил свою мрачность и недовольство, вновь улыбнулся и будто подвёл итог: — Но вышло чудесно, ещё лучше, чем я ожидал.

Я покачал головой. Не проверка, но вышло лучше, чем ожидал. Мне одному здесь чудится какое-то противоречие?

Райгвар умел слушать чужую мыслеречь, но не умел слушать мысли, поэтому с тем же воодушевлением продолжал:

— Я хотел это сказать за чашей вина, и я это говорю. Когда я первый раз встретил тебя, Атрий, то был приятно удивлён. Сильный, умелый, тренирующийся там, где смертельно опасно. Умный, не опускающий взгляд при разговоре, говорящий правду. Ты не юлил, осознав, кто перед тобой, не лебезил, не умолял. Ты даже был нагл.

Половину из сказанного Райгваром я был готов отрицать. Не тренирующийся, а пытающийся для начала выжить. Умный? Наглый? Да Райгвар в тот день был испытанием похлеще, чем Молниевая Буря. Я пытался выжить, стоя лицом к лицу перед сектантом-Властелином. Сколько я там себе позволил наглости?

— Тогда я был готов принять тебя учеником в секту. Проследить за твоими успехами, приблизить, чтобы ввести в личную стражу. Ещё один верный стражник, думал я, как здорово, — Райгвар вновь приподнял чашу, словно приветствуя меня, отхлебнул из неё, подвёл итог: — Глупец.

Вот это было неожиданно. Я даже приподнял брови, показывая своё изумление.

— Ты отказался, пошёл своим путём — и что я получил в итоге?

Я пожал плечами, подозревая, что моего ответа не требуется.

— Я получил вторую встречу. Умный. Жёсткий. Решительный. Наглый. Не опускающий взгляда. Выдерживающий мои удары. На равных сидящий передо мной. Вот что я получил в итоге. Не ещё одного подчинённого. Я получил равного. Я получил того, кого мне не стыдно было бы считать братом.

— Господин… — не выдержал советник Курам.

Райгвар вздохнул и сообщил:

— Но ни советник не позволит мне назвать тебя братом, ни так называемые братья, ни старейшины. Это принесёт