Системный Барон - Миф Базаров

— Кто ты такой⁈ — просипел незваный гость в плаще, зажимая рану, из которой валил едкий дым.

Я стоял, тяжело дыша и чувствуя, как из меня уходит магическая энергия. «Каменная картечь» оказалась невероятно затратной. В ушах звенело, в глазах плыли тёмные пятна.

— Это ещё не конец, Соловьёв, — хрипло бросил мужчина, и его фигура растворилась в тени коридора.

Я не планировал этого. Даже не понимал, что сделал.

— Именем Императора! Всем стоять!

Через десять секунд в проёме двери возникли двое офицеров в синих мундирах. Их взгляды скользнули по мне, по телу Малыша на полу, по дымящимся следам разрушений.

Один нахмурился, громко рявкнув:

— Что здесь происходит? — взгляд остановился на мне.

Я попытался выпрямиться, но мир поплыл перед глазами.

* * *

Когда я очнулся, Степан рассказал, что офицеры имперской службы провели с ним несколько часов. Ему предоставили официальную версию: на барона Соловьёва, пассажира поезда, было совершено разбойное нападение с целью ограбления. В ходе самообороны один нападавший нейтрализован, второй скрылся.

— У Малыша в кармане нашли смятую записку, — сообщил старик. — Там корявым почерком выведено: «Барон Соловьёв. Поезд № 015, вагон 8, купе 4. Устранить до прибытия в Москву».

— Как думаешь, кто это написал? — спросил я, отворачиваясь от противного зелья, восстанавливающего магию.

— Пей давай, — настаивал Степан, — не знаю, но кто бы это ни был, тебе он пока не по зубам. А чем ты второго шарахнул?

Старик провёл рукой по обугленным стенам, цокая языком.

Я заглянул в интерфейс, разглядывая новую руну, появившуюся в слоте боевых.

— Рунная последовательность «Каменная картечь». Уровень: ученик, — вслух зачитал я Степану, сам удивляясь тому, что произошло. — Эффект: В воздухе мгновенно конденсируются сотни острых как бритва игл из вулканического стекла. Руна не просто создаёт их, а выстреливает с огромной скоростью, как картечь. Иглы не горят, но раскалены докрасна и оставляют глубокие рваные раны. Создана из трёх заклинаний: «Каменный молот», «Фаербол», «Лезвие ветра».

Старик смотрел на меня, от удивления открыв рот.

Утром поезд, наконец, прибыл в Москву. Я бросил взгляд на таймер.

[До начала испытаний осталось: 3 часа 34 минуты 50 секунд]

Перрон был полон. Как только мы со Степаном сошли с поезда, к нам немедленно приблизился мужчина в строгом костюме.

— Претендент Дмитрий Соловьёв? — отчеканил он, разворачивая удостоверение. Руны на нём вспыхнули, подтверждая подлинность. — Представитель экзаменационной палаты. Прошу следовать за мной.

Машина, в которую мы сели, резко отличалась от угловатого экипажа Степана: плавные линии, бесшумный ход. Я уставился в окно, пытаясь осмыслить масштабы Москвы в этом мире.

Архитектура была потрясающей, даже ошеломляющей: причудливое смешение старинных зданий с остроконечными шпилями и готическими арками с футуристическими конструкциями из полированного камня, стекла и стали. Вот только в центр мы не поехали. Авто уверенно понеслось прочь из города, к пригородам.

Примерно через час мы подъехали к величественному комплексу зданий, больше похожему на неприступную крепость, чем на имперский полигон.

Машина остановилась у начала длинной аллеи, по которой торжественно шли участники с многочисленными слугами и сопровождающими.

На их фоне я со своей небольшой сумкой выглядел нищим попрошайкой, забредшим на пир сильных мира сего.

Мы со Степаном присоединились к шествию.

Внезапно воздух разрезал низкий гул, перешедший в оглушительный рёв. Резким виражом, заставляющим людей на аллее инстинктивно пригибаться, с неба спикировал вытянутый, каплевидный аппарат матово-чёрного цвета с алым гербом на борту. Транспорт приземлился на специально отведённой площадке ближе ко входу, где уже стояло несколько подобных агрегатов.

Только сейчас я поднял голову и увидел, что по небу плыли десятки подобных летательных аппаратов.

Степан резко взял меня под локоть.

— Смотри и запоминай: это личный маголёт князя Титова. Видно, привёз на испытание одного из младших сыновей.

Дверь экипажа отъехала в сторону, и из него вышла группа людей. В центре был молодой человек лет двадцати пяти с высокомерным лицом. Одет в безупречный костюм из ткани, которая, казалось, поглощала свет. Холодный, безразличный взгляд скользнул по идущим на испытание как по булыжникам мостовой и будто на мгновение остановился, наткнувшись на меня.

Губы парня растянулись в улыбке. Улыбке хищника, учуявшего новую, странную, доселе невиданную дичь.

Вот только быть дичью я не собирался.

Плечи сами собой расправились, а на лице застыло такое же холодное, зеркальное подобие улыбки — оскал волка, чувствующего вкус крови. Надменность Титова на миг дрогнула, сменившись лёгким удивлением.

Продолжил движение, не обращая на него никакого внимания.

Вместе с другими участниками и их сопровождающими мы вошли в парадный зал магического полигона. Это был огромный гиперкуб. Стеклянные стены сходились под причудливыми углами, бесконечно множа и отражая собравшихся и создавая ощущение лабиринта из света и теней.

Зал пестрил как палитра сумасшедшего художника. Каждый род в фамильных цветах. Багровые, золотые, изумрудные, ядовито-зелёные плащи, мундиры, накидки — всё это сливалось в причудливый узор на зеркальных стенах.

Я почувствовал себя героем «Голодных игр» на параде дистриктов. Только вместо обречённых жертв здесь были спесивые, уверенные в своей избранности мажоры-аристократы, а вместо Китнисс Эвердин — я, бывший тестировщик из Москвы с кукишем в кармане и глючным интерфейсом в голове.

— Кажется, я не продумал свой дресс-код, — пробормотал это, окидывая взглядом своё нейтральное, на фоне остальных убогое, одеяние.

Степан, не меняясь в лице, расстегнул походную сумку и извлёк оттуда аккуратно свёрнутый предмет одежды.

— Держите, барин. Негоже Соловьёву быть серой мышью.

Он вручил мне плащ тёмно-синего цвета, почти как ночное небо. Ткань была лёгкой и плотной, а на спине выткан герб: могучий дуб с мощными узловатыми корнями, которые намертво оплетали корабельный якорь.

— Герб вашего рода, — тихо напомнил Степан, пока я накидывал плащ. — Дуб символизирует прочность и устойчивость. Якорь — связь с морем и верность долгу.

Я чувствовал себя немного нелепо, но плащ сел идеально.

Так и хотелось сейчас зайти в инвентарь и увидеть там:

«Плащ Соловьёвых: плюс десять к репутации, плюс пять к пафосу. Сопротивление к язвительным взглядам — незначительное».

Невольно улыбнулся своим мыслям.

— Смотрите, — деловым тоном начал Степан. — Вон там, в багровом — Макаровы. Новый род, деньги сделали на магических конгломератах. Агрессивны и прагматичны. Рядом с ними, в кислотно-зелёном — Никитины. Технократы, их сила в артефактах, а не в личной мощи.

Я следовал за