"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

спасал, а тех, кто плохо, он веслом оприходовал или оставлял тонуть. Потому что зайцы не очень сильны в плаванье по затопленному лесу. И те зайцы, которые остались в живых, очень его любили.

— Переходи к сути, Бугуйхан.

— А те, кто его не любил, — тем не менее, продолжил я, — подохли. А к сути? Вы нуждаетесь в спасении, хан. Вы со всех сторон окружены водой.

— Нас не испугает какая-то водичка, вонючий рус-баш, — вперёд агрессивно выступил здоровенный лысый воин, который вскинул винтовку в направлении лодки, раздался выстрел, но…

Он сам упал с прострелянной головой.

Я осуждающе цыкнул.

— Кто-то ещё хочет пооскорблять хозяина этих земель и нарушить традиции мирных переговоров? — в трёхстах метрах на здоровенном кедре располагалась позиция Кабыра, вооружённого СВД и горящего подкреплённым денежным вознаграждением желанием проредить ногайцев.

— Посмотри на небо, хан.

Хан и всё его войско подняли голову вверх. Несмотря на то, что был день, небо было чёрным от туч и таким плотным, словно уже поздний вечер.

— Это место, куда ведомой жаждой войны ты пришёл, называется долина старых богов.

— Никогда об этом не слышал.

— А ты думаешь, почему тут никто не жил из людей? Я шесть лет медитировал в хижине в этих горах, чтобы научиться с ними разговаривать, — на голубом ясном глазу соврал я. — Только тогда они позволили людям тут жить, но соблюдать правила. И уж, конечно, не всем людям.

— Это твои тупые боги устроили потоп? — хмуро спросил хан.

— Ещё раз назовёшь их тупыми, почти мёртвый ногаец, и я сворачиваю переговоры. Более того, я могу попросить богов, и они продолжат затопление. Ещё пара часов и твои люди станут без затей тонуть. Но могу, в общем-то и ускорить процесс. Ибо…

На плече, на портупее у меня был включённый телефон.

— Атаман, покажи.

Через несколько секунд вокруг лагеря одновременно завелись несколько моторов.

— Это мои моторизированные пулемёты. А ты, дорогой мой, на пятаке, откуда не можешь сбежать. Соображаешь? Я просто убью тебя, как тех зайцев, которые плохо себя вели.

— Ты наглый найом, — несмотря на браваду, степняки и их хан поняли, что находятся на открытом месте, откуда не могут отступить и под угрозой перекрёстного огня со стороны казачьих пулемётов.

Шансы на выживание в таких условиях были околонулевые. Только если случайно, под грудой трупов.

— Я — стреляющий адвокат, Каратай.

— О как! Но тебе положено обращаться ко мне на Вы и перед этим говорить «хан».

— Нет. Я тебе ровня, Каратай. Больше того, в конкретной ситуации я ещё и доминирую. Так вот, я хочу услышать от тебя о том, что ты и твоё войско сдаётся и клянётся перед Великим Оком и предками жизнью всего своего рода, сложить оружие, объявить вечный мир между ногайцами и каганатом Южный Алы Тау и уйти без победы.

Хан задумался.

— Чтобы тебе легче было думать, — я посмотрел на небо и потрогал татуировку воздушного элементаля.

С неба стали падать, причём прицельно, они падали строго на головы лагеря и пока что не падали за пределы островка, первые тяжёлые капли.

— Как ты себе это представляешь? Я ни разу не проигрывал битвы, найом.

— Неправда, — благодаря специалисту по сбору информации из посольства, я знал некоторые факты биографии своего собеседника, чем не преминул козырнуть, — Когда тебе было шестнадцать, ты проиграл в сражении с уйгурами. Потом трижды битвы против другого ногайского хана. А восемь лет назад ты проиграл сражение при Аягоз. Ты старый опытный полководец, ты умеешь вставать, даже поваленным на землю, ты не выберешь смерть, хан.

— Тогда… Как ты себе это представляешь? То есть, как ты видишь себе это? Ты осушишь озеро и дашь продовольствия в дорогу? А как насчёт компенсации? Мы понесли расходы на организацию похода!

— Я дарую тебе жизнь и даже, отчасти, воинскую честь. Для начала ты подпишешь акт о капитуляции.

— Я не люблю этих умных слов.

— Ничего. Капитуляция — это заявление о том, что ты сдаёшься.

— Ты тут где-то видишь писаря, найом? — капли падали всё чаще.

Мы могли разговаривать сколько угодно, пока ногайцы не утонут. Тогда, конечно, не поговорим.

— А ты за это не переживай, хан. После того, как ты подпишешь акт, старые боги создадут брод, узкий, для прохода по одному. Каждый ногаец пройдёт, в конце у него заберут всё огнестрельное оружие, и он пройдёт по дороге в Степь.

— Какая ещё дорога в Степь?

— Боги создали такую дорогу, с туннелями и мостами. Отменный путь для торговцев. А вот воинам она не понравится. По ту стороны наших небольших, но красивых гор, после туннеля над озером создан мост, — это была чистая правда, и трассу строил элементаль ещё до всех этих потопов, как раз для целей транснациональной торговли. — Те, кто по нему едут, могут оказаться на открытом месте под огнём из казачьей башни. Так можно положить любую орду. Так сказать, вэлком.

— Допустим, я подпишу. Дальше? Мы все уедем и всё?

— Твой акт означает, что ты сдался мне и обещаешь больше с каганатом не воевать. Оружие вы сдадите, будете рады, что ушли живыми.

Дождь над островком усилился, постепенно расширяясь, капли попадали к нам в лодку. Ни у кого в неестественности природы дождя не было сомнений. Более того, если сейчас гулять по лесу в пяти километрах, то он бы удивился, потому что там было мокро от вчерашнего дождя, но совершенно «без осадков».

— Вы подплывёте поближе, чтобы я подписал твою бумажку?

— Не переживай. Ты просишь меня о сдаче оружия, хан?

Глава ногайцев думал целую минуту, и хан это время даже активно общался с парочкой подчинённых.

Я мог бы подслушать при помощи водного элементаля, который всё это время торчал в воде, но ногайского языка я всё равно не знал.

— Допустим, я тебе верю, найом.

— Патриарх граф-найом. И меня не устраивает такая формулировка. Ты должен сказать это сам. И твои люди, которых ты спасаешь, вас сами горы услышат. Или нет, я тогда поплыл. А если получу пулю в спину, вы проживёте не больше минуты, а о своём поведении сможете подумать, пока будете тонуть.

Хан вздохнул.

— А с твоими заказчиками ты разберёшься сам.

— Ходят слухи, что ты платишь за голову