"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

Ну, в подполковники это я сам себя произвёл. У Вас же тут есть генерал, а я видел, что эполеты ему купили Вы сами, так что, подозреваю, рост званий в каганате происходит стремительно. Вот я и решил соответствовать моде. Тем более, что на войне надо быть военным.

— Об этом и совет. Надо ли мне быть военным?

— А что не так?

— Я тут кое-что задумал… То есть, в целом, если говорить о том результате, который я хочу достичь, то есть мир с ногайцами, при этом мой ход, он укладывается в общую логику. И силу ногайцы ценят, даже если не всё переживут её применение.

— И многие не переживут?

— Все, кто в окрестностях города. И всё же, так я сам себя назначил судьёй и палачом, а я всё больше адвокат.

— Судя по тому, что Вы меня спрашиваете, Вам самому это не по нутру. Тогда Вам нужен иной ход.

* * *

Я с Кабыром сидел на стене. Был день, но темно как ночью, потому что тучи во много слоёв накрыли небо.

Французы, семья Иванычей и вообще все сейчас укрылись в зданиях. Такую же команду я дал Игорю, Олегу (ему я привёз телефон), Николаю и вообще всем.

После некоторых колебаний и десяти минут локального климатического ада, атаман Чуй согласился снять со стены казачьи посты.

По сути, на открытом воздухе, на стене, укрывшись плащ-палатками, которые были мокрыми насквозь, был только я и Кабыр. Мы оба смотрели в оптику, я в бинокль, он в оптику СВД. И оба ни хрена не видели.

— Это самый сильный дождь, что я видел в жизни. Это «потоптаньар», большая беда из-за большой-большой воды.

— Ага. Утро будет весёлым.

На город действительно падала незначительная часть осадков. То, что падала с небес, способно заполнить самую большую емкость, предоставленную природой.

Через сорок минут дождь прекратился так же внезапно, как и начался, потому что воздушный элементаль, которого я задействовал как разведку, доложил о «заполнении» до нужного уровня.

Такова сила стихии.

— Теперь можно и отдохнуть. Будешь горячего чая, Кабыр-джан?

Глава 21

Свобода договора (ст.421 ГК РФ)

Воздух стоял.

Ещё минуту назад ветер неистово шумел, жалобно скрипели деревья, всё вокруг скрипело и завывало. А потом ветер взял и стих.

Если знать, что процессом управляет элементаль, то ничего удивительного. А так со стороны, лютая мистика.

Часть леса превратилась в громадную «миску», заполненную водой на глубину три метра. Когда я решил, что концепцию надо менять, попросил об этом элементаля земли и он поднял земляной вал, который отделил громадный круг более трёх километров в диаметре, от остального леса. В середине был лагерь степняков и его он тоже неохотно приподнял, сделав так, что сам уровень земли повысился. Таким образом, в середине круга был здоровенный пятак, где располагался вымокший до последней нитки отряд ногайцев.

Теперь, когда воздух остановил течение воды в искусственном озере, оно стало ровным, как стекло и лишь урчание мотора нарушало эту природную идиллию.

Это по озеру плыл я.

Лодку купил у алчных торговцев, которые содрали с меня три шкуры, потому что внезапно оказалось, что никакой лодки у города Николай (пока что за всеми событиями я смирился с таким названием) нет. Пришлось спешно купить моторку на одноцилиндровом двигателе, про которую торговцы рассказали мне сказку о том, что двигатель сильный, как мул и абсолютно молодой, дескать, только вышел из сборочного цеха в Баварии.

На деле двигатель работал достаточно напряжно и неравномерно, чихая и проскакивая каждый пятый-шестой такт, что в наступившей тишине раздражало, и это только на мой неприхотливый слух!

Единственный, кто составлял мне компанию, был Танлу-Же в военной форме китайского подполковника. Он вызвался сам.

— А если меня застрелят? Я же правильно понимаю, что борта лодки пули не удержат? — спросил я его до заплыва, во время приготовлений, где мне пришлось напрячь всю свою власть, чтобы Дмитрий согласился на мою авантюру.

— Ну, в такой компании не страшно и умереть. Зато я приму участие в историческом событии.

Мы сидели в плащ-палатках в лодке, старый китаец управлял двигателем на оси, лавируя между стволами крупных и торжественных среди водной глади крон сосен.

Над лодкой развевался белый флаг, международный символ дипломатии и французских роялистов.

В таком неторопливом темпе мы подошли на дистанцию в сто метров до острова-лагеря. Было что-то около десяти часов утра и посмотреть на меня высыпала целая толпа степняков.

Танлу-Жу провернул ручку подачи топлива, заглушив двигатель лодки.

— Мне нужен хан Каратай! — прокричал я в сторону островка.

Пленник, добытый накануне, в руках казаков рассказал не так уж много сведений, но кто ведёт войско, не пытался скрывать. Пытать его не стали, но кое-какие представления появились

— А кто спрашивает? — на краю острова, верхом на коне, что смотрелось в условиях затопления несколько странно, сидел крепкий и весь в доспехе старик, который недовольно поблёскивал глазками.

— Граф-найом Бугуйхан, министр иностранных дел каганата.

Старик, который и был без сомнения ханом Каратаем, сделал пару покачивающихся движений из стороны в сторону. Его взгляд блуждал между мной и китайцем. И форму, и знаки различия он видел и сделал из этого свои выводы.

И хотя во время переговоров китаец ничего не сказал ни слова, его молчание было красноречивым и давящим на сознание, явным намёком на поддержку моих действий со стороны Китая.

Что интересно, официально предъявить Поднебесной никто ничего не мог, китайцы ничего ведь не делали, не стреляли, не поставляли. Один из них просто сидел в моей лодке.

— Ты приплыл, чтобы сдаться нам на милость победителя?

— Ага, щас, неси седло! Я пришёл рассказать старую русскую байку.

— Мне не до сказок.

— А мне как раз кажется, что тебе ровно нечем заняться. Но не переживай, она короткая. Жил да был дед Мазай.

— Татарин? Мазай твой — татарин был, судя по имени?

— Наверное. Так вот. Он жил в местности, которую иногда затапливало, случалось половодье. И в той местности жили зайцы.

— Ты намекаешь, что мы зайцы?

— Погоди. Суть байки в том, что Мазай плавал на большой лодке по воде и спасал зайцев с островков, пока их не затопило.

— Мы не нуждаемся в спасении. Позаботься о себе, найом.

— Снова ты перебиваешь, хан. Так вот тех, кто хорошо себя вёл, он