Загадка башни - Мстислав Константинович Коган

Я вопросительно поднял бровь. Он это «недоразумением» называет? Серьёзно? Хорошо, я пожалуй приму это к сведению. Значит через пять минут тут произойдет одно сплошное кровавое недоразумение.

— Что ж, я тоже не шибко доволен тем, как оно обернулось, — понимающе кивнул Коготь, — Эти говнюки наслушались баек тех придурков, что засели в монастыре. И решили выслужиться. Мысль о том, что всё это может закончится большой взаимной кровищей, в их дурные головы так и не пришла.

Я мрачно ухмыльнулся. Про «взаимную», ты, конечно, загнул. Понятно почему. Не скажешь же при своих людях, мол вы без труда разделаете нас под орех. С другой стороны, он и сам мог ещё не осознавать глубины той жопы, в которую ему угораздило свалиться.

Коготь расценил мою ухмылку, как одобрение. Бандит очень хотел такого исхода, потому с лёгкостью позволил себе обмануться. Он продолжал убеждать себя в том, что весь разговор идёт по его сценарию.

— Предлагаю два варианта, — продолжил бандит, — Я выдаю вам то мудачьё, что порезало твоих людей и делайте с ними что хотите. Или же я за убитого плачу монетой. Справедливую цену назначите сами.

Я покачал головой. Нет, дружок. Ты похоже до сих пор не понял, что я сюда пришёл не торговаться за жизнь своего человека, как базарная бабка. Думаешь откупиться парой монет? Кровью прихвостней, на которых тебе, да и мне, по большому счёту насрать? Впрочем, перед кем я тут вообще распинаюсь? Лучина в сарае наверняка уже давно догорела и старые, рассохшиеся доски, сваленные в кучу, занялись огнём. В запасе у нас осталась хорошо если минута. Пора заканчивать этот цирк.

— Вы не в том положении, чтобы ставить условия, — медленно процедил я, чуть подавшись вперёд. Шестеро бандитов тут же сгрудились за спиной своего атамана, обнажив оружие. Они ждали, что я сейчас достану кинжал и попытаюсь прирезать главаря. Но у меня для них был заготовлен сюрприз посолиднее. Прямо сейчас под крышкой стола сплетался тугой клубок энергетических нитей. Я вкладывал в него все силы, какие у меня остались. Это был последний козырь в моём рукаве. Дальше говорить предстояло холодной стали.

— Не в том положении⁈ Ты, сука, сейчас серьёзно⁈ — главарь поднялся из-за стола, опёрся на него кулаками и чуть сдвинулся вперёд, попытавшись нависнуть надо мной. Он хотел выглядеть бравурно. Пытался давить «массой» и авторитетом, так, как привык это делать со своими людьми. Но в его голосе отчётливо слышалась неуверенная дрожь. Бандит так и не нашёл моих козырей. Решил, что их попросту нету, а значит можно вскрываться. А может, подумал, что меня получится сломать так же, как он ломал местных селян. Просто потому, что не умел ничего другого.

— Нас вдвое больше чем вас, даже здесь! — продолжал надрываться бандит, — И снаружи ещё пять дюжин человек! Ты заявился в самое сердце моей крепости с шестью бойцами и ещё тут мне условия ставить будешь⁈ Может мне вообще передумать и…

Договорить он уже не успел. Осёкся на полуслове и принялся настороженно вслушиваться в звуки, доносившееся с улицы. Как пёс, который привык загонять свою жертву, но внезапно осознал, что сам оказался ловушке. С улицы доносились отчаянные крики его людей. На стол начали ложиться мои карты. Те, которые он так и не сумел разглядеть.

— Пожар! Пожар! Горим! — кричал один из бандитов.

— Вёдра! Вёдра тащи! — вторил ему другой.

— Шевелитесь, мать вашу, пока огонь не перекинулся… — надрывался третий.

Коготь непонимающе уставился на меня. Я хищно улыбнулся. Той самой улыбкой, от которой падаль собравшаяся во дворе пачкала штаны и шарахалась в стороны. Улыбнулся. И разорвал связь с клубком энергии, сплетённым под столом.

Глава 18

«Блюдо, которое подают холодным»

Натужно заскрипело дерево. Массивный дубовый стол резко оторвался от пола, перевернулся в воздухе, разбрасывая тарелки, кружки и блюда. Жалобно хрустнул и разлетелся на черепки кувшин с пивом. Покатился по полу запечённый циплёнок. Бандиты отшатнулись было назад, но больше сделать ничего не успели. Стол глухо застонал, кувыркнулся в воздухе и приземлился прямо на Когтя и сгрудившихся за его спиной бандитов. Послышался грохот и треск. Они сменились отчаянными криками и стонами раненых бандитов. Пятеро, включая самого Когтя на время выбыли из игры. Против нас осталось восемь человек.

Щёлкнули арбалеты. Два из трёх болтов высекли искры из кольчуг и упали на пол. Арбалеты оказались не в силах пробить доспех. Следом за ними начал оседать один из бандитов. Короткое чёрное древко торчало у него прямо из глазницы. Наши козыри кончились. Семеро остались против семерых. Теперь говорить будет холодная сталь.

Я вскочил. Рука рванула меч из ножен. Другая ухватилась за рукоять мизерикорда. Помещение тут же наполнил чей-то крик.

— Бей уродов!

Те бандиты, что ещё стояли на ногах, бросились в нашу сторону. Один — прямо на меня. Я не медля ни секунды сделал шаг назад. Так, чтобы табурет, на котором я сидел минуту назад, оказался прямо между мной и этим засранцем. Замахнулся ногой. И ударил окованным сталью носком ботинка. Глухо застонало старое дерево. Табурет взвился в воздух прямо перед лицом бандита. Тот отшатнулся чуть в сторону, пытаясь избежать удара. Почти получилось. Сидушка, сколоченная из толстых дубовых досок попала не в лицо, превратив то, в кровавую кашу, а ударила бандита в плечо. Кольчуга и стёганка смягчили этот удар, но говнюк всё равно на секунду чуть повернулся и потерял равновесие. Этого было достаточно.

Я рванулся вперёд. Замахнулся бастардом и ударил. Прямой рубленый сверху. Доспех такой не пробьёт, но синяки оставить а то и ключицу сломать — запросто. Бандит отступил на шаг, приняв бойцовскую стойку. Выставил над головой лезвие фальшиона, упершись в задний, тупой край клинка второй ладонью. Сталь зазвенела о сталь. Руки засранца чуть подогнулись под тяжестью удара, но парировать он его всё-таки сумел. А вот мою руку с кинжалом заметить уже не успел. Лезвие корда влетело прямо под край сбившейся на затылок шапели. Воткнулось в глаз и ушло в голову по самую рукоять. Тот лопнул. По щеке бандита покатилась кровавая слеза. Грязный приём. Но сражаться честно? Увольте. Я ещё пожить хочу.

Несколько невероятно долгих секунд он ещё тяжело дышал, уставившись уцелевшим глазом на рукоятку кинжала. Будто бы не верил, что уже убит. Затем начал медленно оседать на пол.