Вампиры тут лютые 1 - Тони Марс

И вообще, где гарантия, что Иван Грозный действительно сделает поставку анонимной, и ни до каких драконьих герцогов новости не доберутся? Иван ведь тоже переселенец, а Веце, глядя на своего глупого господина, в этом дурном народе окончательно разуверился.

— Я глубоко оскорблен тем, что вы не принимаете искренность своего слуги, и надолго это припомню! — шикнул Веце, обиженно сжал губы и важно вышел из кабинета.

Степан скривился, может и правда купить раба? Если Веце будет и дальше каждое поручение по несколько часов оспаривать, графство рухнет раньше, чем начнется война!

Попаданец шумно выдохнул, в такие моменты остро не хватало Маниэр. Не то чтобы они провели достаточно времени вместе как пара, но сейчас Степану казалось, что одного её присутствие в его замке, одной улыбки, теплого слова хватило б, чтоб это гнетущая усталость отступила.

И это было так по-детски… В своем нынешнем положении граф считал недопустимым что-то столь неуместное, как тоска, но сердце на логические доводы плевало с высокой башни, усложняя жизнь своему хозяину.

Степан ещё раз пробежался глазами по налоговому отчёту, сверяя цифры, и отложил перо. В этом году урожай лучше, чем в прошлом, это плохо. Если бы графству грозила голодная зима, было б куда проще уговорить жителей покинуть земли до наступления холодов. А теперь попробуй заставь людей переехать.

Агх, как же все это не вовремя! Если б можно было договориться с другим землевладельцем, чтоб тот принял людей к себе, но у попаданца из таких знакомых разве что герцог Ибенир, но дракону король даже думать о подобном запретил, как блин любезно.

Вампир провел ногтем по столешнице. Маг Сабиан пока без титула и земель, с герцогом Амис они разве что пересеклись пару раз во дворце, маркиз Дилар чрезмерно печется о чести и достоинстве и иметь дел с переселенцем-вампиром не станет, а граф Налль…

Открыл записную книжку, чтоб вспомнить, кто это и где вообще живет. А, вот, приближенный герцога Керналиона, клановый оборотень, бла-бла и… где там его земли?

Мда, граф Налль владеет территорией в самом центре герцогства Ибенир, и цены на жилье там запредельные, да и как деревенских в город? Арисм, пусть и крупный город, сразу столько рабочих мест предоставить не сможет.

Тогда уж проще, если Степан не заплатит другому землевладельцу, чтоб принял беженцев, а сам выдаст гуманитарную помощь на своей территории и выгонит.

Но где гарантия, что эти деньги у простого люда никто не отберет? Как ни крути, а сам граф тридцати тысячам жителей дать денюжку на дорожку не успеет, даже если не будет спать, есть и работать.

Осознание некой безвыходности разозлило Степана ещё сильнее. Если король хотел досадить ему, то мог бы просто запереть где-нибудь в тюрьме или направить на исправительные работы, а не подвергать опасности жителей графства.

И как всем уже известно, была у попаданца дурная черта — в пылу эмоций, будь то радость или гнев, оно совершенно не отдавал себе отчета в разумности своих действий. Иногда. Как вот сейчас, например, когда взял перо и начал спешно писать полное негодования письмо королю.

'Ваше Величество, — рука дрогнула и одна буква получилась кривой, пришлось обвести, чтоб это исправить, — многоуважаемый и всемилосердный король, — даже на бумаге слова выглядели язвительно, — Вам пишет ваш покорный слуга, граф Кифен Вальдернеский.- впрочем, покорностью тут и не пахло, и вообще, если бы жизнь стольких людей не зависела от решения короля, стал бы попаданец склонять гордую голову?

Как вы знаете, положение мое весьма бедственно, а к грядущей зиме грозиться стать ещё более плачевным. Увы, столь незначительной личности, как я, остается лишь покориться судьбе и смиренно наблюдать, как угасает народ королевства, который вы вверили мне вместе с землями.

Виной ли тому мое невезение, или я посмел нелепой оплошностью прогневать небеса, либо же со мной сыграло злую шутку мое происхождение, и власть имущие бесчестно закрыли глаза на чужие грехи и повесили тяжкий груз чужих ошибок на меня… Ах, впрочем, есть ли смысл рассуждать об этом дольше, чем несколько жалких секунд, Ваше Высочество?

Говорят, зима в этом году будет снежная. Мои земли бедны, хоть и весьма обширны, а мой верный народ в эту осень собрал щедрый урожай, оттого мысли мои тревожны.

Как думаете, защитит ли лишний мешок зерна моих верных наивных жителей от монстра?

Воля Вашего Высочества простирается до каждого уголка Рипанниса, и нет никого, кто бы посмел вас ослушаться, решения Ваши мудры, и кому-то столь несведущему, как я, трудно постигнуть замыслы столь великие и грандиозные. Возможно, мой ум слишком мал, а взор чрезмерно узок… однако же молю Вас проявить милость и простить мне мое невежество, нижайше прошу, поведайте столь необразованному графу Вальдернескому, каким же образом он может защитить свой народ от войны одним лишь изобилием зерна?

Смею предположить, что за то время, как я был подвергнут изгнанию из высшего общества, маги изобрели способ отгонять монстров и черных магов с помощью простого зерна. А возможно, научились и вовсе истреблять чернокнижников великой силой пшеницы и капусты?

Я, как вы знаете, крайне несведущ и до ужасного необразован, посему не сочтите мой вопрос за грубость, мне искренне любопытно. И пусть я нахожусь в изгнании и волей Вашей лишен всякой поддержки, прошу, будьте великодушны к моим невинным людям и поведайте мне, как защититься от монстров с помощью зерна. Я же обещаю передать эти знания народу, которому вы поставили меня служить, и позабочусь о том, чтоб каждый из них благополучно пережил столь непростое время.

Надеюсь, мои слова не покажутся Вам слишком самонадеянными или наглыми, потому что я пишу вам лишь из искреннего беспокойства о народе, который доверен мне Вами.

Смею предположить, что моя гибель нисколько не омрачит Вашу радость, однако надеюсь, что Ваше Высочество не будет столь же небрежно относиться к простому люду. И пусть я тоже часть Вашего народа, сколько бы я и Вы это ни отрицали, прошу Вас о милости лишь для тех, кто не причастен к моим провинностям.

Вам, проницательному и дальновидному, известно о том, насколько безрассудны бывают вампиры. Я к своему глубокому стыду, помимо этого имею ряд прочих недостатков и являюсь презренным переселенцем. Поэтому иногда, в моменты, когда проблески здравомыслия изредка освещают мой темный ум, в сердце моём рождается страх, что я ненамеренно погублю свой народ.

От подобных дум мне столь тяжко, что в последние дни я не