Осколки мира. Том 2. Рыцарь мечей - Ник Гернар

Однорукий сразу умолк.

А старик с дружелюбной улыбкой потянулся к бутылке:

— Тётушка, а ну-ка дай нам стаканы? А то, чего это мы тут на сухую сидим?..

Пока я слушал Гаврилыча, в моей памяти вдруг всплыл другой рассказ. Один из тех, что в разных вариациях передают друг другу проходчики после тяжелых экспедиций, когда выпито уже и так слишком много, а весело все равно не становится.

Так вот одной из возможных причин случившегося катаклизма некоторые люди считали запуск станции «Аэтер-1», территориально расположенной в Северной Америке. Проект финансировался фондом имени Хокинга и еще несколькими богатыми мечтателями из числа чудаков не от мира сего, которым острые на язык новостные блогеры регулярно предлагали свежие модели шапочек из фольги. Ученые копались в квантовых частотах, пытались настроиться на что-то, что они называли «Небесным Интерлоком». Искали контакт с другими цивилизациями. Естественно, их мало кто воспринимал всерьез.

А после великого коллапса, когда вдруг повсеместно открылись рифты, станция «Аэтер-1» по иронии судьбы или стечению обстоятельств оказалась в центре самой чудовищной трагедии. Она буквально ушла под землю, а вокруг возникла безжизненная равнина, получившая название Великой Североамериканской пустыни. Теперь я понимал, что, скорее всего, там возникла как раз никакая не пустыня, а именно пустошь. Поэтому ее и оцепили со всех сторон. Были организованы спасательные операции, но до станции никто так и не смог добраться. Власти и спонсоры, само собой, активно опровергали слухи о возможной связи между деятельностью ученых-мечтателей и случившимся.

А потом про станцию и вовсе как будто забыли.

Все, кроме проходчиков.

У нас рассказывали, будто на месте «Аэтер» из земли поднялась черная гора. Никакие навигаторы её не видят — она будто вырезана из реальности… На вершине — руины чего-то, что когда-то называлось ретрансляционным шпилем. Вокруг — кольца выжженной земли, где трава не растёт, а камни лежат так, будто их кто-то аккуратно разложил по невидимым линиям. А в глубине исчезнувшей станции до сих пор работает Архитрон. Осколок ИИ, запертый в кристаллическом коконе. Он спит, но не до конца. Иногда просыпается и… пытается дозвониться. Не нам.

Но иногда и нам тоже.

Тогда я, как и большинство других своих коллег, только посмеивались над такими рассказами. А вот теперь они почему-то совсем не казались мне смешными.

Черт возьми, может, стоит купить себе радио? Похоже, столько всего любопытного можно подслушать с его помощью.

После обеда Гаврилыч велел организовать нам временную комнату в прихожей одной из штолен. Выдал одеяла, чтобы можно было поудобней расположиться там на лавках.

И мы благополучно разошлись, каждый в своем направлении.

По сравнению с душноватой и теплой галереей в штольне было прохладней и пахло обычным подземельем, хотя и здесь все выглядело вполне по-домашнему — вешалка для одежды, лавки для отдыха, небольшой стол с картами.

Постелив на жесткие лавки одеяла, мы вполне комфортно устроились и наконец-то смогли нормально поговорить с Крестоносцем о нашей экспедиции в Золотое Руно.

Рассказал все достаточно подробно с того момента, как мы вывалились в гущу событий на окраине деревни, и чем, собственно, все закончилось.

Крестоносец не перебивал меня. Внимательно слушал, иногда кивая головой. А когда я закончил, спросил:

— Кто нарек тебе новое имя?

Я не сразу понял его вопрос.

— В смысле новое?

— Ты сказал, что тебя зовут Отшельник, — напомнил мне Крестоносец. — Кто дал тебе это имя?

Я развел руками.

— Не знаю. Думал, может, ты знаешь, кто это был. Как ты активировал рифт? Что случилось, когда ты очутился внутри? Почему ты так внезапно покинул деревню и исчез?

Великан помолчал. А потом вдруг сказал:

— Ты не понял, Монгол. Все это неважно. Важно лишь то, кто дал тебе имя. Потому что тот, кто присваивает имена, присваивает роли. А тот, кто присваивает роли, управляет театром. А ты говорил с ним. И даже не спросил, как зовут его самого, — он взглянул на меня с выражением такого глубокого разочарования, что мне даже как-то неловко стало. — Ну и кто ты после этого?

Он обиженно завернулся в одеяло и умолк, насупившись.

А я смотрел на него и думал, что, может, разум Крестоносца и отличается от того, которым обладает большинство людей, тем не менее он порой способен понимать такие вещи, до которых я сам во всей этой беготне просто не додумался.

Мой разговор с «белым шумом».

В самом деле.

Я должен был придать ему куда большее значение!

Интересно, могу ли я его продолжить по собственному желанию?..

Я тоже завернулся в одеяло и ушел в дальний угол.

Егор озадаченно посмотрел сначала на Крестоносца, потом на меня.

— Я чёто расстановку сил нихрена не понял. Это типа вы посрались, или как?

— Хочу попробовать поговорить с системой, — пояснил я.

— А-а, — протянул Егор. — Ну тогда ладно.

Он вздохнул. Обвел взглядом черно-серый потолок подземелья.

И я почему-то был уверен, что сейчас он тоже подумал о Женьке.

Может, она и сумела так запросто отказаться от нас. Но нам обоим было совсем не так просто относиться к ней, как к чужой. Хотя если бы я спросил сейчас напрямую, точно знаю: Егор в жизни бы не признался в своих мыслях.

Впрочем, я, наверное, тоже.

Закрыв глаза, я вызвал ставшее привычным черное окно.

Как же мне сформулировать свой вопрос, чтобы получить на него ответ?

«Кто назвал меня Отшельником»?

Тишина.

«Как мне поговорить с тем, кто дал мне имя?»

Тишина.

То есть не отказ системы, не какое-то глупое повторение уже известных мне характеристик или чего-то в этом роде, а просто тишина.

Тогда я попробовал иначе.

«Продолжить предыдущий чат.»

Черный экран вокруг дрогнул, и начал медленно разваливаться на пиксели, превращая картинку в трепещущий белый шум.

А потом уже знакомым образом на экране начали медленно возникать буквы, как будто их кто-то лениво набирал двумя пальцами.

Наконец-то догадался постучаться. Ну что, Отшельник, как тебе новый статус?

Голос — нет, не голос, а какое-то внутреннее ощущение от этих слов было холодное и насмешливое. Как будто я отдельно воспринимал текст, и отдельно — сопровождающую его эмоцию.

Я почувствовал, как по спине побежали мурашки.

«Как твое имя?» — спросил я мысленно.

Предыдущий текст в диалоговом окне медленно рассыпался, смешавшись с множеством мелких точек. Из белого шума появились очертания лица.

И я услышал насмешливый голос:

Зачем тебе мое имя?

«Когда ты назвал меня Отшельником, то сказал, что имя — это роль, а роль — это судьба. Я хочу знать, кто