ЭХО 13 Род, Которого нет. Том 2 - Арий Родович

– Заблуждаюсь? – брови вверх, интонация – острая, но в рамках этикета. – Ползала видело, как вы на меня наступили. Барон из Тринадцати – и так низко?

Я слегка склонил голову, будто прислушиваясь к его тону, и вернул взгляд прямо.

– Бывает и хуже. Возможно, вы оступились. Такое случается даже с лучшими.

По кругу скользнули короткие усмешки. Давыдов заметил – и дёрнул плечом.

Я понимал: лоб в лоб я не вытяну. По пути силы я формально выше – седьмой против его шестого, но тело и голова ещё не в полной синхронизации. В честном бою это значит: одна ошибка – и преимущество растворяется.

По магии всё куда хуже. У меня – первый, почти второй, но пока не подтверждённый. У него – третий. Даже если я потяну его плетения, резервов не хватит: выгорю быстрее. В прямом обмене он задавит меня запасом.

Значит, условия боя нужно подстроить. Увести поединок в клинки и темп, где ранг силы ещё можно перебить скоростью. А для этого придётся заранее ослабить его магию.

Я скользнул вниманием по струнам Эхо, что тянулись в воздухе. Они вились между нами, цеплялись за сосуд князя, шли к его плетениям. Я раньше вмешивался только тогда, когда узел уже был собран и готов рвануть. Сейчас же нужно было другое – дотянуться до самой структуры, до символов. Чуть сместить, перекосить, сбить резонанс. Так, чтобы в бою это списали на «перепил».

А ещё можно попробовать ткнуть в его путь силы. Сместить пару нитей, отвечающих за скорость отклика. Пусть формально он ниже рангом, но если его тело запоздает на долю удара – это будет мой шанс.

Все эти мысли пронеслись в голове мгновением. Никто в зале не заметил, что я задумался. Давыдов продолжал давить, требуя ответа.

– Вы – представитель Тринадцати родов. Кодекс чести требует признать промах. Иначе – вызов.

– Ваше сиятельство, – я чуть понизил голос, – вокруг суматоха, разбившийся бокал… Бывает с каждым. Возможно, вы оступились. Возможно – я. Предлагаю разобраться без лишнего шума.

Эхо. Я увидел в воздухе его струны – светятся ярче остальных, третий ранг по магии. Не узор удара – сама ткань. Впервые лезу не в готовое плетение, а в основание. Тянусь взглядом и вниманием к ближайшему узлу – отклик жёсткий, отталкивает. Запомнил.

– Вы хотите намекнуть на моё состояние? – Давыдов выпрямился ещё больше, подал корпус вперёд. – Осторожнее с формулировками, барон.

– Я лишь заметил, – ровно, без нажима, – что сегодня вино щедрое. Иногда оно оказывается крепче ожиданий.

Улыбки стали явнее. Хорошо. Злость шумит – шум мешает держать узор ровно.

Я снова ушёл внутрь.

Я сосредоточился, пытаясь уловить основу его силы. Первое – аспект. Нити дрожали, и вскоре стало ясно: воздух. Лёгкий, бесформенный, скользящий. К нему примешивалась молния – резкая, быстрая, рвущая пространство. Опасное сочетание. Заклинания такого рода можно уловить в момент плетения, но сам удар – почти невидим. Воздух не имеет формы, а молния придаёт ему скорость, которую глаз не успевает отследить.

И глубже – что-то ещё. Родовое Эхо. Оно светилось в структуре, но не так, как стихии. Словно спрятанный символ, который включается лишь в крайнем случае. Я не мог разобрать, что это – и не должен был. Древние рода берегут такие вещи как тайну рода. Покажешь родовое Эхо – покажешь уязвимость.

– Честь требует ясности, – Давыдов сделал полшага ближе, каблук чётко щёлкнул. – Вы признаёте вину?

– Честь требует рассудка. Герой, споткнувшийся в дверях, – спорный сюжет. А тот, кто поднимется и улыбнётся, – куда лучше.

Он прикусил губу; в зале – глухой смешок. На всплеске эмоции узлы у всех дрожат сильнее. Я нащупал глубже символ, который держит вместе воздух и молнию, – и сместил на долю. Внешне не видно, а в старте – микросбой.

По правилам всё просто: первым произносит формулу тот, кто хочет вызвать. И именно вызванный выбирает форму поединка – магию или клинки. Если вызовет он, я возьму оружие. Если вызову я – форму выберет князь, и, конечно, он назовёт магию. Для меня это худший вариант: в прямом обмене плетений я не выстою.

Но я не мальчишка, чтобы сорваться на первом уколе. Давыдов не станет оскорблять меня в открытую – слишком грязно, удар по его собственной репутации. Он будет играть иначе: давить, подталкивать, намекать, – пытаясь довести меня до того, чтобы я сам сорвался. Я же не сорвусь. Честь рода стоит того, чтобы выдержать.

Работа с его Эхо для меня скорее страховка. Я понимаю: в клинках я ещё могу его обыграть скоростью и темпом. Но если во время боя ему снесёт голову и он решит ударить магией, мне нужен запасной вариант. Пусть его плетения будут чуть слабее, пусть «гуляют» струны. Это мой способ создать себе зону безопасности. Если я умру – кончится и род. Второй раз я умирать не хочу.

– Вы хотите меня оскорбить? – голос стал холоднее. – Или унизить себя, уходя от вызова?

– Я хочу, чтобы мы оба не выглядели смешно. Весь зал смотрит.

Он перевёл взгляд на балконы – и это едва заметное движение отозвалось дрожью в струнах. Я мягко задел соседний узел – едва заметный перекос, как если бы в гитаре провернулась крошечная колка. Ещё раз – и его магии каждый сбор удара будет требовать лишнюю долю внимания. Для публики – «нервничает» или «выпил». На деле – мне окно.

– Довольно, – выдавил он, аккуратно наращивая громкость, чтобы укладываться в рамки светской сцены. – Барон Романов, ваши слова и действия оскорбили меня и мой дом. Я…

Ещё миг – и доберу третий штрих. Тогда плетения начнут «плыть», а выбор клинков станет естественным.

– …вызываю вас на дуэ…

Двери распахнулись.

– Его Императорское Величество Олег Рюрикович решил прибыть на бал, – отчётливо объявил распорядитель.

Тишина легла мгновенно. Музыка осела, веера замерли, бокалы остановились на полпути. Давыдов застыл с приоткрытым ртом – формула вызова не успела сорваться. Я опустил взгляд, едва заметно улыбнулся и только тогда выдохнул.

Момент ушёл. Перекосы я спрятал в естественную неровность узлов – их спишут на нервы и вино. А при Императоре дуэлей не бывает.

Император входил спокойно. И каждый его шаг звучал громче любых слов.

Глава 22

Тишина легла сразу. Музыка ещё играла, но словно приглушилась.

Император вошёл. Люди расступались сами, и весь зал понял: он пришёл не ради бала, он пришёл ради нас.

Я прекрасно понимал – зачем. До него дошли слухи. Дочь Императора решила провести ночь