Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

– Не сейчас, - отмахнулась я. - И уж точно не завтра, имей в виду.

Не забыть бы купить на аукционе что-нибудь недорогое и достаточно тяжёлое, чтобы нейтрализовать этого бдительного охранника.

ГЛΑВА 5. Консульская защита с использованием личных связей

По натуре я совсем не азартна, наверное, именно поэтому никогда не любила аукционы. Любые аукционы, но особенно те, на которых требовалось что-то приобрести. На сегодняшнем подобной ответственности на мне не лежало, так что неприязни к происходящему я питала меньше, чем обычно, но и удовольствия некоторых энтузиастов не разделяла.

Своего постоянного помещения у «Тайтилы» не было, что не добавляло аукционному дому очков престижа. На этот раз организаторы арендовали маленький зал театра, бывать в котором мне прежде не доводилось. Да и вообще вызывало сомнения, а действующий ли этот театр или от него уже давно осталось одно только помещение? Со сценическим искусством в Кулаб-тане дела обстоят печально, среди шайтаров очень мало любителей подобных развлечений. Под опекой эльфийского посольства хиреющий Академический театр Агифы превратился в нечто весьма приличное, за что ушастым можно было сказать спасибо, но посещали его, в основном, приезжие.

Публика собралась разнообразная и, по большей части, случайная, состоящая из туристов и прочих любопытствующих. Заметных коллекционеров было четверо. Конечно, в первом ряду сидел Лиграм, который яро защищал это мероприятие еще в музее, и активно участвовал в происходящем. На дальнем конце зала нашёлся и его извечный соперник – Дарнаш, и то обстоятельство, что они пока не сцепились за какую-нибудь ерунду, было делом случая. Не знаю, кто именно занимался организацией, но, заманив сюда этих двоих разом, он обеспечил себе отличные условия и хорошие шансы заработать. Если кому-то одному приглянется хоть что-то из лотов, то дальше можно успокоиться: торговаться будут долго и азартно, а цену задерут так, как устроителям и не снилось. Правда, Лиграм сегодня был с супругой, женщиной серьёзной, сдержанной и не разделяющей страсти мужа, так что и на рекорды рассчитывать не стоило.

Кроме этой заклятой парочки, присутствовал Худайназар Альбей со старшей дочерью. Эту молодую женщину я знала плохо, она редко появлялась на публике, но страсть отца разделяла и имела профильное образование – то ли искусствоведа, то ли реставратора.

Последним знакомым оказался Самандар Дардай – шайтар средних лет, чьё имя и фамилию я постоянно норовила произнести неправильно и потому каждый раз заранее проговаривала про себя. Он входил в Совет Старейшин и имел там немалый вес, но оставался при этом тёмной лошадкой. Умный, осторожный, себе на уме, он всегда держался в тени, никогда не допускал резких и категоричных высказываний и вообще предпочитал отмалчиваться, поэтому я по возможности приглядывала за ним. Обычно именно такие умные тихушники доставляют самые серьёзные проблемы и оказываются самыми опасными врагами. Но заметить за ним что-нибудь значительное пока не выходило: средний чиновник, средний коллекционер. Наверняка и у Шаисты, и у нашей разведки имелось на него более полное досье, но мне его никто не предлагал, а я не видела смысла разыскивать самостоятельно: в Совете больше сотни шайтаров, и этот далеко не самый приметный и интересный.

Вообще, весьма любопытная ситуация. Β Кулаб-тане матриархат, но заметных коллекционеров-женщин почти нет, как и в целом по миру. Местные женщины тоже почему-то не склонны к этому увлечению. Из тех, кто интересуется наследием троллей, вообще знаю только одну, но и у той это скорее побочный интерес основной страсти: она увлечена шайтарской скульптурой периода расцвета, а всё остальное приобретает только по случаю.

Когда я пришла, аукцион уже перешёл к четвёртому лоту, но в самом начале никогда не бывает ничего интересного. А тут не удивлюсь, если многие вещи не найдут хозяев. Вся надежда на туристов.

Первые несколько безделушек ушли быстро и именно к ним. Три простых статуэтки вековой давности, несколько тарелок периода первого эльфийского вторжения – вещи наверняка подлинные и как сувенир неплохие, но не те, которые способны заинтересовать ценителя.

А вот следом начались сюрпризы.

Очередным лотом оказался кованый с каменными вставками гарнитур садовой мебели начала этого века, выполненный в тролльем стиле – то есть просто, грубовато, почти без обработки. Гарнитур этот предусмотрительно выставили на сцену заранее, и распорядитель лишь сдёрнул укрывающее его полотнище. Странным был, конечно, не сам гарнитур, имевшийся в списке лотов с самого начала, а то обстоятельство, что его охотно купили, притом не кто-то, а Худайназар Альбей, чем озадачил не только меня – остальные знакомые с ним гости тоже заинтересованно зашушукались.

Дарнаш с Лиграмом всё же сцепились, но тоже неожиданно: за почти новый, хотя и премилый столик с красивой мраморной мозаикой. Причём у меня сложилось впечатление, что столик чисто по-женски приглянулся супруге Лиграма и торговаться тот начал из-за неё. Цена в конце концов взлетела больше чем на порядок, чего эта вещь определённо не стоила, но победа осталась за тем, кто начал торги: в конце концов ставку сделала супруга коллекционера, и Дарнаш не стал её перебивать – кажется, решил уступить женщине.

Я вспомнила про своего охранника и специально для него приобрела монументальную напольную вазу из розового мрамора – новодел, но симпатичный. Поставим на крыше, разведём внутри какие-нибудь цветы, будет клумба. За что тоже удостоилась любопытных взглядов от знакомых, потому что на шедевр для музея это точно не тянуло.

Неожиданное приобретение сделал и Дардай – картину неизвестного художника «Βождь троллей», изображавшую оного вождя в печально известной мне короне. И историческая, и художественная ценность предмета были сомнительными: хоть картина и была написана два с лишним века назад, до эльфийского вторжения, и корону, возможно, писали с натуры, но на этом достоинства заканчивались. Причём прежде Дардай не интересовался картинами вовсе.

Потом Альбей купил еще несколько ваз, некоторые совсем новые, и я окончательно перестала понимать, зачем ему всё это нужно. Не иначе как поддавшись поветрию, вазу себе купил и Дардай – керамическую, глазурованную, расписную, трёхсотлетней давности, эпохи расцвета Кулаб-тана. Тогда популярны были вот такие приземистые, с широким горлом; в них, конечно, ничего не сажали, ставили в центр стола, и там она и стояла, порой наполняясь фруктами или чем-то ещё. Красивая, она понравилась мне гораздо больше собственного приобретения, но слишком дорого стоила для повода просто отослать охранника.

Но в общем аукцион протекал так, как это происходило всегда: медленно и ужасно скучно. Некоторые вещи и правда оставались невостребованными, но их было меньше, чем