90-е: Шоу должно продолжаться 15 - Саша Фишер

тогдашнего Гриши не было. Просто он, скажем так, производил впечатление сидельца. Генка сказал, что услышал какой-то специфический оборот в его речи, который, мол, употребляют те, кто побывал не по своей воле в казенном доме.

Хрен знает.

Ну так-то, обычное дело. Турнули из команды, крепкий парень прибился к какой-нибудь ОПГ. А потом облава, статья, скамья подсудимых и ага.

И вместо цветущего парня, бывшего спортсмена-активиста-красавца получаем поломанного инвалида, который так и не смог устроиться нормально. Жены у него, насколько я помню, не было. Была какая-то, как он сам говорил, «баба», которая и не давала ему сдохнуть с голоду. Но нам он ее никогда не показывал.

Такие дела.

Так что, судьба? Это ты мне такой знак подаешь, чтобы я Грише не дал оступиться, например?

Раздался звуковой сигнал. Значок «пристегните ремни» погас. Народ тут же повскакивал со своих мест, загомонил, в туалет выстроилась очередь. Некоторые вещи не меняются. И неважно, летишь ты на широкофюзеляжном боинге куда-нибудь а тропическое баунти юго-восточной Азии. Или на изрядно ушатанной «тушке» из Новокиневска в Москву.

— Слушай, а ты заметил, что Саша как-то Гришу не любит? — спросила Ева.

— Ага, — кивнул я.

— Интересно, почему? — задумчиво спросила Ева. — Вроде бы, Гриша нормальный.

— Ты же у меня психолог, — подмигнул я. — Вот и предположи. Все равно пока летим, заняться нечем. В отличие от Гриши, я книжку никакую не взял.

— Так я пока неопытный психолог, — смутилась Ева.

— Ну так я и не предлагаю тебе править кому-то мозги, — я погладил Еву по плечу. — Считай, что мы играем так. Вот встретились случайно встретились два двоюродных брата, которые вроде бы не ссорились. Но один другого не любит. Почему?

— Маловато данных, — помолчав, сказала Ева. — Ты же его тоже знаешь, расскажи о нем?

— Так неинтересно, — мотнул головой я. — Расскажи первую же версию!

— Хм… — Ева перегнулась через мои колени и посмотрела на Гришу. Третье кресло рядом с нами пустовало. Повезло, да. — Что-то случилось, когда он приезжал в седьмом классе… Причем такое, чему этот Гриша значения не придал, а вот Сашу здорово задело… И Саша еще очень нервничает, когда с Гришей заговаривает Кристина.

— Тоже заметила, да? — подмигнул я.

— Это ты тоже заметил! — гордо вздернула подбородок Ева. — Сам же говоришь, что я психолог!

— Договорились, я тоже заметил, — покладисто кивнул я. — Мне случайно повезло, а ты профессиональным взглядом отсекла.

— Да уж… — фыркнула Ева. — А, и еще когда Гриша рассказывал, что привез маме Астарота какие-то гостинцы, хотя ему пришлось тащиться со своими вещами, он прямо напрягся весь.

— Вот видишь, а говоришь, что без опыта, — хмыкнул я. — Про маму я не заметил. Ну так что? Есть версии, что там произошло между Астаротом и Гришей.

— Я думаю, это не между ними, — медленно проговорила Ева. — Саша злится, но старательно это скрывает, будто ему стыдно, что он злится. А Гриша ведет себя, будто ничего не произошло. Так что, скорее всего, для него ничего и правда не произошло. Он приехал, нормально пообщался, а потом уехал.

— Но что-то же случилось? — я толкнул Еву в бок локтем. — Может быть, Астарот просто завидует широким плечам Гриши и опасается, что он Кристину очарует и уведет. Но это скучно.

— Думаю, все дело в маме Астарота, — сказала Ева. — Вы одногодки. Гриша, насколько я поняла, сын сестры мамы Саши. И приехал, такой весь прекрасный, спортивный, мамина надежда и опора. Помощник и защитик. И мама стала тут же ставить его в пример. Я ее не очень хорошо знаю, но она к таким вещам точно склонна. Гриша уехал, а жизнь Саши превратилась в ад. Потому что мама взялась клевать ему мозг. «А вот Гриша лучше учится!» «А Гриша бы помог!» Ну и все такое.

— Сын маминой подруги, — усмехнулся я.

— Точно! — Ева хихикнула. Я даже чуть не поперхнулся. Надо же, в этот раз не пришлось объяснять значение общеизвестного в будущем мема. Очень уж понятное определение. У каждого человека, наверное, был такой вот «сын маминой подруги», который все делает лучше.

— Хех, какой-то недраматичное получилось объяснение, — хмыкнул я. — Ни тебе накала страстей, ни скелетов в шкафу.

— Зато похожее на правду, — важно подняла палец Ева.

— Нет, подожди… — я театрально задумался, уперев кулак в лоб. — Я считаю, что нужно все-таки включить бредогенератор и придумать что-то более развесистое!

— Бредогенератор — это по твоей части, — подмигнула Ева.

— Вот поэтому я и пытаюсь его напрячь, — сказал я. — Значит так. Есть вот какая идея. На самом деле Саша и Гриша — родные братья… Не, это какой-то индийский фильм тогда получится.

— Погоди-погоди, давай договаривай! — оживилась Ева.

— Нет, я уже другую историю придумал, — сказал я. — На самом деле, Гриша… эээ…

— Понятно, ничего не придумал, — засмеялась Ева.

— Бредогенератор барахлит, — развел руками я. — Без сбоев только на сцене работает.

— А может быть, все дело в девушке? — Ева снова перегнулась через мои колени и посмотрела на Гришу. — Например, в седьмом классе Саня был влюблен в какую-то вашу одноклассницу. Но как и все семиклассники, ужасно стеснялся. Ну и пригласил ее как бы не на свидание, а погулять. А тут как раз Гриша приехал. И пошли они гулять втроем, а девушка повисла на Грише, влюбилась в него. И потом еще полгода просила Саню записки передавать.

— В Салехард, — добавил я.

— Ну, или не записки, — пожала плечами Ева. — Просто постоянно о нем расспрашивала. Вот и получилось, что Саша любит девушку, а девушка этого не замечает и все время трындит про Гришу.

— Зато Саша стал для этой девушки самым задушевным другом, — добавил я.

В салоне самолета наступило оживление, потому что настало время обеда. И стюардесса как раз докатила до нас тележку.

Мы на время замолчали, увлеченно поглощая безвкусное хрючево самолетной еды. Меня опять слегка накрыло детскими воспоминаниями. Когда я был очарован вот этими вот фирменными кусочками сахара и крохотными пакетиками соли и перца. Помнится, я потом еще долго хранил эти пакетики у себя в