Двойник короля 15 - Артемий Скабер

— Господин, что вы такое говорите? — тут же вмешался Сюсюкин, с ужасом глядя на меня.

— Сойдёмся на трёх, — подмигнул аристократу.

То, что последовало дальше, можно было назвать театром одного актёра. Тридцать минут ожесточённых переговоров! Булкин ещё пару раз падал в обморок — то ли от яда, то ли от моих финансовых предложений. Кричал, плакал, просил его убить. Торговец пошёл на всё, чтобы получить выгодные условия.

Я наблюдал за этим спектаклем с интересом. Мужик даже на краю могилы умудрялся торговаться — требовал скидки, отсрочки, льготные периоды. Предлагал альтернативные схемы расчётов.

Сюсюкин сидел рядом с широко раскрытыми глазами. Для него это было откровение — как ведутся дела на самом верху. Никаких красивых речей о чести и благородстве, только голый расчёт и взаимная выгода.

Из окна доносились звуки рабочего дня — гудки паровозов, лязг металла, крики грузчиков. Жизнь шла своим чередом, пока мы решали судьбы наших родов.

В итоге сошлись на двух миллиардах. Булкин вкладывает эти деньги в мой род и земли, а я заключаю с ним соглашение на тридцать лет. Цены для него всегда будут в два-три раза дешевле, чем для империи.

Вот тут Сюсюкин и подключился по-настоящему. Адвокат достал из портфеля стопку бумаг и принялся составлять договор о сотрудничестве между моей автономией и родом Булкиных. Эдуард Эдикович вписывал столько пунктов в документ, что у меня самого глаза разбегались. Вроде всё просто, а хрен там. Хоть я и подкован немного юридически, сам бы сделал максимум тридцать пунктов, а у Сюсюкина вышло целых четыреста пятьдесят восемь. Там шаг вправо, шаг влево — расстрел. И не для меня, а для моего партнёра.

— Откуда вы его вытащили? — спросил аристократ после двух часов согласования договора, когда Сюсюкин ненадолго вышел в коридор за водой.

— Из подвала, — улыбнулся я.

— Серьёзно? — недоверчиво покосился на дверь Булкин.

— Абсолютно. Сидел в подвале и оказывал юридические услуги, продвигал себя через доску объявлений. А теперь составляет договоры, от которых у вас волосы дыбом встают.

Аристократ покачал головой, видимо, размышляя о превратностях судьбы.

Что касается соглашения, любое нарушение со стороны Булкина, и я не буду возвращать ему деньги, условия тут же изменятся. А ещё он согласился, что я могу лично объявить войну ему и его роду. К тому же мой партнёр по торговле не имеет права просить империю о помощи.

— Теперь по поводу кристаллов, — начал я, когда все основные пункты были оговорены и договор подписан.

— Павел Александрович! — прервал меня Булкин, поднимая дрожащую руку. — Вы не думали, что лучше выбраться сначала из столицы, а потом уже всё обсуждать?

— Нет, — помотал головой. — Потом у меня будет много дел и не до этого. Да и «потом» условия станут другими. Ведь сейчас есть только вы, уважаемый Гаврила Давыдович, а после могут появиться другие аристократы, которые сделают мне куда более выгодное предложение.

— Хорошо… — хмыкнул мужик, вытирая пот платком.

— Кристаллы, — продолжил я. — Я стану эксклюзивным продавцом на всю страну. Открою доступ многим, кто раньше не мог получить камни без посредничества империи.

— Что вызовет гнев монарха! — перебил меня Булкин.

— Детали… — отмахнулся я. — Вот, что хочу организовать. Аукцион на моей территории, плата за участие в нём — это раз. Дальше торги, и участники могут быть не только из нашей страны.

Повисла тишина.

— Представьте себе картину, — продолжил я, откинувшись на спинку стула. — К нам едут торговцы из Османской империи, Монголии, Джунгарии. Может, даже из Китая и Персии. Каждый хочет получить качественные кристаллы…

Булкин нервно постучал пальцами по столу.

— Павел Александрович, а как они вообще доберутся до ваших земель? Границы же охраняются. Таможни, проверки… Вы ведь понимаете, что теперь карта нашей страны немного изменится?

— Вот тут и понадобятся ваши связи, — улыбнулся я. — Нужно организовать специальные торговые коридоры, временные пропуска для участников аукциона, гарантии безопасности.

— Это же… — аристократ потёр виски. — Это же фактически международная торговая площадка на территории империи.

— Именно, — кивнул ему. — А теперь представьте логистику. Турки привозят шёлк и специи как депозит, монголы — серебро и меха, джунгары — нефрит и лошадей. Все хотят кристаллы.

Сюсюкин поднял голову от бумаг, с интересом прислушиваясь к разговору.

— Каждому участнику нужны гарантии, — продолжил я. — Что его депозит вернут, если он не выиграет торги. Что товар доставят в целости, что никто не нападёт на караван по дороге домой.

— Боже мой… — выдохнул Булкин. — Вы хотите создать филиал Великого шёлкового пути у себя дома?

— Почему нет? — пожал плечами. — Кристаллы есть, осталось только организовать процесс.

Булкин встал и начал ходить по комнате. Шаги его звучали глухо, стуча по дощатому полу.

— Павел Александрович, вы понимаете, какую бюрократическую машину нужно запустить? — он остановился, повернулся ко мне. — Дипломатические ноты в каждую страну, переговоры с таможенниками. Взятки пограничникам, охрана караванов…

— Для этого у нас есть ваши деньги и связи, — напомнил я.

— А если император запретит? — аристократ снова сел, тяжело дыша. — Если объявит ваши аукционы незаконными?

— А на каком основании? — вмешался Сюсюкин, отрываясь от бумаг. — Господин Магинский имеет автономию. Может торговать, с кем хочет, на своей территории.

— Теоретически да, — согласился Булкин. — Но практически…

— Практически император получит процент с каждой сделки, — перебил я. — Ведь все участники будут платить имперские пошлины за пересечение границы. Казна только выиграет. Во всяком случае, я думаю им это предложить.

Аристократ задумался.

— Сколько раз в год планируете проводить аукционы? — спросил он.

— Четыре, по временам года. Весенний — для мелких партий. Летний — для средних. Осенний — крупные лоты. Зимний — штучные экземпляры особого качества.

— И каждый раз новые участники?

— Постоянные плюс новые. Постоянным — льготы, разрешение на строительство представительств на моей территории, складов для товаров.

Булкин остановился посреди комнаты, уставившись в одну точку.

— Вы хотите построить торговый город, — произнёс он тихо.

— Хочу использовать то, что у меня есть, — поправил я. — Независимость означает возможности, глупо их не использовать.

Я не стал объяснять ещё одну причину. Напасть