Двойник короля 15 - Артемий Скабер

Во все времена любой город, земля становилась страной, именно начиная с торговли и армии. Чем крепче я буду экономически, тем сильнее. Там на самом деле очень много планов.

— А валюты? — спросил Сюсюкин. — В чём будете принимать оплату?

— Золото — основная валюта, серебро — для мелких сделок. Но можем принимать и товарный обмен — шёлк, специи, оружие. Всё, что имеет ценность и что получится продать дальше.

— Обменные курсы кто будет устанавливать? — не унимался адвокат.

— Рынок. Аукцион же, — усмехнулся я. — Участники сами решат, сколько готовы отдать за лот.

Булкин вдруг рассмеялся — нервно, но искренне.

— Павел Александрович, вы понимаете, что творите революцию в торговле? — он вернулся к столу, плюхнулся в кресло. — Столетиями империя контролировала кристаллы, а вы хотите всё изменить…

Аристократ замолчал. Пальцы его машинально перебирали край салфетки. Глаза смотрели в одну точку, но видно было: мысли работают на полных оборотах.

— Гаврила Давыдович, — позвал я.

— Считаю, — буркнул он, не поднимая голову.

Несколько минут в комнате стояла тишина. Только где-то капала вода да поскрипывали половицы под ногами Сюсюкина, который нервно ходил у стены.

— Павел Александрович, — наконец произнёс аристократ, подняв на меня взгляд. — А вы понимаете, сколько это денег?

— Примерно.

— Нет, вы не понимаете! — он встал, начал расхаживать по комнате. — Давайте посчитаем. Весенний аукцион — скажем, сто участников, плата за участие — миллион с носа. Это сто миллионов сразу.

— Пока не думал, но примерно так, — кивнул я.

— Это ещё цветочки! — продолжал Булкин, размахивая руками. — Дальше торги. Средний лот кристаллов — десять миллионов, а на аукционе пятьдесят лотов. Итого пятьсот миллионов оборот минимум! А если цены взлетят? То… То…

Булкин пошатнулся от осознания, сколько можно заработать. Сюсюкин остановился, уставившись на аристократа.

— Павел Александрович, а вы понимаете, что нас убьют? — голос моего партнёра стал тише. — Как только другие роды поймут масштабы… Нас просто уничтожат.

— Кто именно?

— Да все! — всплеснул руками аристократ.

— И что вы предлагаете? — перебил я.

— Не знаю! — Булкин схватился за голову. — Может, начать потише? Не всё сразу?

— Гаврила Давыдович, — произнёс я мягко. — У меня есть независимая территория, кристаллы, зелья. Рано или поздно кто-то попытается это отобрать. Особенно после того, как мои земли стали автономией. Лучше стать сильным слишком быстро, чем дать врагам время на подготовку.

Аристократ думал. Сейчас решалась судьба не только моего рода, но и его. Со мной у Булкина есть шанс войти даже не в десятку богатейших в империи, а в пятёрку. Рискованно? Дерзко? Да! Пора уже двигаться к своей цели более активно. Построим государство в государстве, а потом завоюем его изнутри.

— Вы же понимаете, сколько это возможностей и денег? — спросил я, потому что Булкин слишком долго молчал. — От вас требуется организовать всё благодаря связям. К туркам вы уже имеете выход, остались монголы, джунгары. Может, кто-то ещё.

— Что мне будет с этого? — тут же поинтересовался собеседник.

— Двадцать процентов от суммы продаж, — улыбнулся я и поднял руку, чтобы остановить попытку торгов. — И это не обсуждается, только если в меньшую сторону. Риски все — с моей стороны.

Ещё несколько часов споров, пунктов в договорах. Мы снова скрепили наши планы кровью, клятвой молчания об условиях. Сюсюкин старательно записывал каждую деталь, создавая юридический шедевр.

Тем временем за окном начало темнеть, рабочий день в промышленной зоне подходил к концу. Слышались прощальные гудки, хлопанье ворот, топот уходящих домой людей.

— Люди, — произнёс я, откидываясь на спинку стула. — Те, кто будут защищать ваши инвестиции.

— Ваши земли, — поправил меня Булкин, — от которых зависят мои инвестиции, наши договорённости и прибыль.

— Именно. По всей стране нужно объявить о наборе в армию Магинского. Только маги, бывшие военные. Проверять их на местах и лишь потом присылать мне. Также интересуют шпионы, дипломаты, строители, лекари, охотники.

— Я, по-вашему, их должен искать, ещё и проверять? — возмутился аристократ.

— Да, — кивнул твёрдо. — Опять же, если хотите эксклюзивных условий сотрудничества со мной.

Булкин помолчал, обдумывая предложение. Барабанил пальцами по столу, косился на Сюсюкина, который продолжал что-то записывать.

— Тогда у меня есть условие! — на губах аристократа расцвела улыбка. — Моя Марусенька. Доченька уже замучила вопросами о том, кто её спас. Когда я сказал, что это вы… Она заявила, что выйдет замуж только за вас — настоящего «героя» её сердца.

Я поморщился. Вопрос женитьбы снова всплыл на поверхность.

— Если вы заключите со мной договор, что гарантируете на ней жениться… То я согласен на ваши условия.

Я обсудил с Сюсюкиным некоторые моменты, и мы снова вернулись к теме брака. Но мне сейчас требовалась помощь, чтобы организовать всё необходимое. На моей стороне никого толком нет, хотя это пока. С чего-то нужно начинать. Политическо-экономический брак?

Мы снова составили договор, потратив ещё два часа кропотливой работы. Кажется, мой адвокат получал истинное удовольствие от таких дел и моментов. Улыбка не сходила с лица, глаза счастливо светились. Для него это был звёздный час — создавать договоры такого масштаба.

— Павел Александрович… — уже стонал Булкин, держась за голову. — Давайте я принесу вам клятву крови? Верности? Любую! Да что там, оставьте яд в моём организме! Но эти договоры — просто ужас. Мне словно всё нутро вынули и яйца зажали. Я чихнуть не могу без разрешения. Ваш человек настаивает на таких пунктах…

— Простите, Гаврила Давыдович, — вежливо ответил Сюсюкин, не отрываясь от бумаг. — Но либо так, либо никак.

За окном уже совсем стемнело. Во дворе зажглись фонари, отбрасывая жёлтые круги света на мостовую. Наш водитель дремал в машине, укрывшись старым пальто.

Итак, минимальная подготовка завершена. Я подошёл к Булкину, положил руки на плечи и закрыл глаза. По моим каналам потёк мой же яд обратно из его тела. Вывел всё, как и обещал.

Зелёная магия смешалась с нейтральной и силой затылочника, изменила цвет на красный. Я выпустил в Булкина лечение. Ему оставался день-два — отказали бы органы от