Станция "Фронтир" - Никита Семин

Тень материализовалась из мрака. Беззвучно. Призрак. Высокая, поджарая. Матовая чернота комбинезона пожирала свет. Гладкая, овальная маска без лица – мёртвое зеркало в темноте. В руке – короткий, изогнутый клинок. Зубастый. Подобно клыку хищника. Запах озона и холодной стали.

Убийца не медлил. Рванул вперёд. Клык-тесак взметнулся! ГЛУХОЙ УДАР в пол между ними! ИСКРЫ! Ослепительные! На миг выхватили гладкую маску, узкие щели глаз. На лезвии мелькнул крошечный логотип – стилизованный кулак и молния. Грохот оглушил. Дмитрий зажмурился отшатываясь. Убийца был уже рядом, клинок – короткий тычок в шею! Юноша рванулся вбок. Пятка скользнула. Ледяное лезвие чиркнуло по коже над ключицей. ЖГУЧАЯ ПОЛОСА! Боль – как раскалённая игла. Пальцы нащупали рифлёную рукоять меча. Выдернул! Поднял! Удар! Тёмный тесак встретил лезвие. ИСКРЫ! Снова ослепили! Маска. Щели-глаза. На клинке убийцы мелькнул крошечный логотип – стилизованный кулак и молния. Сила удара вогнала в стену. Спиной – в торец голопанели. Боль! Рёбра! Стон вырвался сам. Меч дрожал в руках. Убийца напирал. Давил.

Короткие, рвущие удары сыпались градом: Свист лезвия над головой! У виска! Лязг по предплечьям! Дмитрий отбивался. Меч лязгал. Искры! Снопы слепящего света. Каждый блок – жгучая боль в мышцах. Онемение пальцев. Запах... Озон. Пот. Кровь. Липкий пот заливал глаза, смешиваясь с кровью из царапины. Отступал. Пятился вслепую к центру. Спина чувствовала сквозняк от разбитого экрана. Меч – тяжесть. Тянул руки вниз. Гулкое эхо ударов глухо билось о стены. Его дыхание – хриплое, рваное.

– Отправляйся к своей суке-матери! – низкий, ледяной голос из-под маски. Без эмоций. Как констатация факта. Матушка. Взрыв шлюза. Имя императора. Мирт. Вспыхнуло в мозгу белым калением. Выжгло боль. Выжгло усталость. Оставило только ярость. Ледяную. Режущую. Убийца ошибся: уверенный – замахнулся для сокрушительного удара сверху. Корпус раскрылся. Уязвим.

Дмитрий не думал. Швырнул меч в грудь убийце! Тяжёлый клинок полетел вращаясь. Ассасин инстинктивно отбил тесаком – ЛЯЗГ! Но это – отвлекало. Дмитрий рванул на фигуру. Левый кулак – со всей душой! – врезался под дых. Воздух с хрипом вырвался из-под маски. Убийца согнулся. Два коротких, хлёстких удара правой – висок! Челюсть! Тухлый звук костяшек о композите. Маска треснула. Тело рухнуло на колени. Потом – плашмя. Тесак откатился в темноту. Звонко.

Дмитрий стоял над ним. Тяжело дыша. Шагнул к мечу... Рука потянулась... БА-БАХ! Дверь люкса вылетела с петель! В дыму – массивная фигура. Броня – воронёная сталь. Символ Харканса пылал на наплечнике. Дымящийся ствол абордажного дробовика. Сержант Кейл. Шлем повернулся. Тепловизор засёк убийцу, пытающегося подняться. Два оглушительных ВЫСТРЕЛА. Струи пламени осветили ад: Дмитрия с мечом. Ассасина – грудная клетка вздыбилась, голова снесена. Тёмный комбинезон вспыхнул. Запах... Гарь. Порох. Кровь. Горелое мясо. Резко. Противно.

Кейл опустил дробовик. Шагнул к Дмитрию. Взгляд – на царапину, – Босс? – Голос из шлема низкий, как скрежет камней. Напряжённый.

– Всё... в порядке, Кейл. Вовремя... – Дмитрий сполз по стене. Как подкошенный. Кости – вода. Усталость не давила – хоронила. Под собой. Глубже. Кейл пнул обугленный комбинезон сапогом. – Шрамы под маской... ритуальные. Чистые легатовы псы. За мной всегда гром, – парировал он. Весело? Или цинично? Сквозь рёв в ушах не разобрать.

Воздух густел от гари. Дмитрий прижимал тряпку к ключице. Боль тупая. Но имя Мирта горело в груди. Кислотой. Внезапно... Над местом, где была Софи, воздух задёргался. Искры статики – бешеные светляки. С трудом сквозь кровавую муть помех, проступило нечто. Форма плыла, пульсировала. Грязно-серая. С кровавыми подтёками. Ядовито-зелёные всполохи. Голос дребезжал, рвался: – ...вто...ржение... отб...ито... Сер...вера... горят... У...рон... кри...тический... Ра...на? Тре...буется... дро...ид? Связь... нена...дежна... Про...токолы... кор...рупт...ированы... Изображение дёргалось, рассыпаясь на пиксели и снова собираясь. Призрак в агонии.

Дмитрий отмахнулся. Стиснул зубы. Нетерпение. Боль взрезалась в ключицу, когда юноша рванулся к панели управления. Игнорировал. Сквозь туман адреналина и боль, голос, хриплый от напряжения: – Софи! Ангар Гамма! СЕЙЧАС! – Тон – раскалённая сталь. Режет помехи.

ИИ высоким тоном сбоя. Центр люкса заполнила дрожащая, заснеженная голограмма Ангара Гамма. Картинка прыгала. Цвета сползали. Звук – рёв помех. Какофония цифрового ада. Лишь через вечность (а по факту – пять мучительных секунд) картинка зацепилась за подобие стабильности. Достаточно, чтобы разглядеть кошмар:

Ангар «Гамма». Центр кадра – алая скала в демоническом шлеме. Легат Вориан. Его нейрохлыст потрескивал, как разорванные нервы, фиолетовая энергия лизала воздух. Шесть безликих теней в обсидиановых шлемах – Стражи Черепа. Экзоскелеты шипели, как змеиная ярость.

Тара Бейли – одинокая фигурка перед этой адской махиной. Дубинка-электрошокер сжата в кулаке до побеления костяшек. Поза – вызов, но каждая жилка дрожала. Натянутая тетива перед разрывом.

Вориан шагнул. Броня загрохотала, как пустой грузовик по кочкам. Инфракрасные «глаза» шлема впились в Тару. Кулак сжался – заскрипел металл. Искажённый голос прорвался сквозь вой помех: – ...Империум... ПОМНИТ ДОЛГИ! Рафаэль Мирт... не забывает... ХАРКАНСКИХ ШЛЮХ!

На проекции Тара плюнула. Прямо на алую голень Вориана. Губы дёрнулись – немое, но яростное: «На, подавись». Легат медленно стёр слюну о решётку пола. Шлем повернулся к Таре. Давление сжало ангар. Стражи сдвинулись. Плазменные бластеры загудели громче – разъярённые пчелиный рой.

– Софи, – голос Дмитрия – тише скрипа ножа по кости, – Таре. В шлем. Передай: «Харканс жив. Держись. Оруженосцы – в пути. Пусть продержится пять минут».

Голограмма Софи дрогнула. Свет вспыхнул сапфиром, едва пробивая статическую грязь: – Передача... иниции...рована... Сообщение... ушло... Стабильность... падает...

На проекции Тара вздрогнула, будто от удара током. Глубокий, резкий вдох ворвался в лёгкие. Плечи распрямились, сбрасывая невидимую тяжесть. Взгляд, всё ещё прикованный к Вориану, вспыхнул не надеждой – дикой, оскаленной яростью. Уголки губ задрожали в немом: «Получишь, ублюдок». Услышала.

Она выпрямилась в струнку. Заорала что-то Вориану. Палец – тычок в демоническую маску. Вызов. В упор. Нагло.

Вориан опешил. Шлем наклонился, будто не веря глазам. Потом – РЫК. Глухой, бешеный. Шаг вперёд. Рука рванула к хлысту. Фиолетовая энергия вспыхнула ослепительно. Смертельно.

– Софи! – Дмитрий оттолкнулся от консоли. Ключица горела. Игнорировал. Глаза – стальные угли. – Корвет! Всех оруженосцы – Таре! Сейчас! Приоритет – Альфа! Бей в гудок!

Ангар Гамма. Воздух – густой от машинной вони, озона и висящей гильотины. Аварийные фонари бросали кровавые пятна на «Железную Решимость» и чёрную броню Черепов.

Вориан – алая скала. Хлыст потрескивал, насыщаясь убийством. Стражи Черепа – шесть теней смерти. Обсидиановые шлемы. Шипящие экзоскелеты. Плазменные бластеры – гудящие