Возвращение. Часть I - Даниил Корнаков

— Исключительными. Они верят, что за ними — и только за ними — будущее всего человечества.

— Да, Буров рассказывал о чём-то подобном. Ещё он говорил про чистку неугодных или невыгодных станции людей…

— Чистка лишь верхушка айсберга. Уверена, в недрах станции у них целый склад шкафов с дюжинами скелетов внутри. Эти люди годами сидят и не высовывают носа, наращивают силу, — она повернула голову к нему, — и теперь представь, что будет, если им удастся синтезировать токсин…

При мысли об этом у неё внутри всё похолодело.

— Они обретут власть над всеми станциями Антарктиды, — продолжала она, — ведь теперь в их руках будет мощнейшее оружие, позволяющее диктовать свои условия, и ни у кого не будет выбора, кроме как подчиниться, ведь на кону — возвращение на большую землю. Такие люди, как они, не должны брать бразды правления — иначе мерзляки покажутся нам лёгкой прогулкой в сравнении с тем, что они могут устроить.

Она увидела, как заразила Матвея своими мыслями и заставила его сесть на край кровати, задуматься.

— Но дело даже не в этом, — продолжала Маша и села позади него. Она положила руки ему на плечи и уткнулась носом в лопатку. — Плевала я на их исключительность. Меня волнует лишь то, что бо́льшая часть звезданутых — мы их так звали на «Прогрессе» — являются людьми с военной подготовкой. Не знаю, сколько их там, но мне лишь известно, что все они вооружены до зубов и близко не подпустят чужака даже к порогу станции.

— В таком случае нам нужна армия, — вдруг ответил Матвей. — Много людей, готовых взять штурмом станцию. Только вот…

— Где найти эту армию? — закончила она его слова.

Матвей кивнул.

— Людей с «Прогресса» точно не хватит для штурма, — размышляла она вслух, — к тому же большинство наших жителей — либо обыкновенные работяги, либо учёные. Я думала попросить помощи у китайцев с «Чжуншаня», у них много бойцов и хорошие отношения с нашей станцией, но чтобы те согласились, им придётся рассказать правду о существовании токсина. И если всё закончится нашей победой, церемониться они не станут и просто заберут его себе.

Матвей ненадолго задумался.

— Ты не думаешь, что «Чжуншань» станет куда лучшей альтернативой «Звёздной»?

— Возможно… — нехотя согласилась Маша, — но это несправедливо, Матвей. Все мои друзья и учёные-прогрессисты сложили головы там, в Москве, пытаясь добраться до «Копья». Мой отец умер, пытаясь спасти меня. — На мгновение её голос сел, она немного помолчала и продолжила: — Там же погиб твой лучший друг, и мы вместе пережили столько… — Дыхание вдруг перехватило от возникшей перед глазами картинки прошлого: эти мёртвые города, бесконечные леса, голод, холод и мерзляки, способные оказаться рядом в любой миг. — Токсин — заслуга «Прогресса» и «Востока», и ничья больше.

— Да, это так. — Матвей подвинулся к ней ближе, и Маша почувствовала горячее прикосновение его руки. — Но давай мыслить трезво: возможно, у нас не будет выбора, и мы будем вынуждены обратиться за помощью к «Чжуншаню». Из худших зол выбирай наименьшее.

Маша молчала. Как ни крути, Матвей прав, хоть и выразить своё согласие совесть не позволяла.

— Осталось только выбраться из всей этой передряги и вернуться на «Прогресс», — прошептала Маша, чувствуя, как холод каюты постепенно начинает накрывать её. Затем мыслями она снова вернулась к настоящему, к следующему шагу на пути к основной цели и вспомнила, как хотела сообщить нечто важное своему возлюбленному:

— Матвей, ты не должен так слепо доверять Юдичеву.

Она почувствовала, как его спина напряглась от тяжёлого вздоха. Да, она снова подняла неприятную для него тему, но всё же должна была его предупредить.

— Почему? — устало спросил он. — Он обещал помочь, и не думаю…

— Такие как он, неисправимы, Матвей, — настаивала она и на этот раз посмотрела прямо ему в глаза, сообщая вполне серьёзно: — Я знаю, о чём говорю, потому что лично видела, на что он способен. Ради спасения себя любимого он пойдёт на всё…

— Например?

— Например, на убийство.

— У него не было выбора, Маш. Либо тот швед прикончил бы его, либо…

— Я не о том случае с поединком. — Она постаралась придать голосу уверенности и продолжила: — Матвей, ещё прежде, чем вы нашли нас, он на моих глазах убил одного из сопровождавших нас солдат — Серёжу Левченко.

Матвей повернулся к ней.

— Убил?

— Да, одного из наших, с «Прогресса», совсем ещё юного. Он и остальные сопровождали нас в первой экспедиции, — вспоминала Маша. — Я рассказывала о нём ещё, когда мы встретились там, в московском метро. Тогда я не упомянула, как именно он погиб. Теперь вот рассказываю: Юдичев задушил его, потому что тот, видите ли, громко стонал от боли и привлекал мерзляков. Взял и просто закрыл ему рот ладонью, а второй рукой зажал нос. Парень задохнулся и даже слова вымолвить не успел. — Глаза наполнились горячей влагой, и она резко отвернулась. — Я пыталась остановить его, но он…

Больше она не могла говорить — шею сковало странное удушье. И всё же она сдержала слёзы.

— Маш… — осторожно спросил Матвей, будто каждое слово могло приравняться к неправильно перерезанному проводку бомбы при её дальнейшем обезвреживании, — может, так было нужно? Чтобы спасти тебя и…

— У него был выбор! — крикнула она. — Например, не убивать его, ясно? Он мог бы просто заткнуть ему рот! Оттащить в сторону, спрятать в другой комнате, сделать что угодно! Но этот ублюдок прикончил его. Выбрал самый простой путь.

Она буквально слышала, как в голове Матвея поднялся ураган, мешающий ему заговорить.

Маша не собиралась останавливаться:

— Ты думаешь, он хочет помочь нам? Как бы не так. Его заботит только он сам. И всё это время он был с нами лишь потому, что без нас не выжил бы. Им движет исключительно шкурный интерес — только он сам, почти весь этот год. Максим Юдичев плевал на всех нас с высоченной горы.

— Не знаю, Маш. Может, он стал другим?

Маша издала вздох огорчения.

— Ничего он изменился, Матвей. Ни на йоту.

* * *

Судно медленно пробивалось сквозь хрупкий панцирь однолетнего льда. Корпус глухо стонал, раскалывая белое поле на звонкие осколки.