Большие Песцовые радости - Инди Видум

— И каким образом личная клятва вам влияет на безопасность страны? — желчно спросил один из лишенных реликвии бывших князей.

— Самым прямым: вы не сможете выступить против хранителя императорской реликвии, — ответил Шелагин. — Итак, ставим на голосование первый вопрос?

После оглашения результатов часть присутствующих вынужденно покинула зал. Шелагинские дружинники проследили, чтобы вышедшие нигде не задержались и уехали сразу же. А оставшиеся приступили к голосованию по второму пункту. Пример Прохорова оказался слишком показательным — и для того, чтобы кто-то предложил свою кандидатуру, и для того, чтобы голосовать против. Так что на этом Совете нового императора выбрали единогласно. После чего Шелагин настоял, чтобы вопрос наследуемости власти членами его семьи тоже встал на голосование. И здесь разногласий не случилось.

Осталось всего лишь провести формальную процедуру с коронацией, и вопрос будет закрыт окончательно. С датой тоже тянуть не стали, назначили на ближайший понедельник, решив, что даже если что-то упустят в подготовке, это будет не столь важно, как появление в стране законной власти.

После Совета князья расходиться не торопились. Кроме Дорофеева, разумеется — тот сразу же поехал в больницу. А вот остальные засыпали вопросами Шелагина и почему-то Беспалову о том, как за такой короткий срок удалось построить столь выдающееся здание, да еще и разбить при нем парк. Правда, некоторые вопрошающие были уверены, что вместо парка стоят муляжи. Разубеждать, разумеется, их никто не стал — летом убедятся сами. Или решат, что муляжи успели заменить.

Встал вопрос и об отмене закона, запрещающего строительство в столице членам княжеских семей. Присутствующие на Совете понимали, что если для Шелагиных сделали исключение, то это не означает, что в исключение попадут и они. А собственный дом в столице князьям иметь хотелось.

Павел Тимофеевич уверил всех, что отменит этот указ предыдущей династии сразу же, как пройдет коронация.

— Мне бояться нечего, — сказал он, — меня защищает сама реликвия, чему вы были свидетелями. К сожалению, Константин Николаевич поставил свои интересы выше интересов страны, поэтому реликвия попала в неправильные руки и решила поменять владельца. Я его ошибку не совершу.

Выглядел Павел Тимофеевич во время этой речи так, что залюбуешься — сама честность и благородство. Сомнения во взглядах князей присутствовали, но вслух их никто не высказывал. Да и что было предъявлять? Все происходило на их глазах. Смерть Прохорова, возникшую из ниоткуда, каждый видел сам.

Бросив еще пару красивых фраз, Шелагин со всеми попрощался и отправился в ту часть дворца, которая считалась личными апартаментами. И вот только там, в компании меня и собственного сына, позволил себе расслабиться.

— Черт возьми, — сказал он, опрокидывая в себя стопку чего-то крепкого из бара внутри личных апартаментов. — Я уже был уверен, что через пару мгновений отправлюсь на тот свет.

— Я был в зале как раз на случай нападения на вас, — напомнил я.

— Мы не учли, что на Георгии будет защита от магии, — возразил он, — а сам он вооружится этакой дрянью. Всегда считал Георгия этаким безобидным дурачком, полностью пляшущим под дудку сестрицы.

— Это наверняка была ее идея.

— Наверняка, — кивнул он. — Не удивлюсь, если ее не удастся захватить.

— Живой? — понимающе переспросил я.

— Иметь в противниках обозленного неудачей менталиста — не самая хорошая идея, — усмехнулся Шелагин. — А она еще с придурью. Да что там говорить? Все Прохоровы с придурью. Саша, будешь?

Он протянул бутылку, но мой отец отказался.

— Сейчас стоит иметь трезвую голову.

— Да ладно, уже почти все закончилось. — Шелагин-старший поднял голову к потолку и расхохотался. — Черт возьми, мы всех переиграли.

— Только потому, что у нас есть Илья, — заметил его сын.

— Достойный наследник достойного рода, — согласился Шелагин-старший, опрокидывая очередную рюмку в рот, чтобы окончательно убрать из головы все тревоги этого дня.

«Боюсь, без твоей помощи ничего бы не было, — сказал уже я Песцу. — Я бы так и остался батарейкой для Владика. Но о твоем участии рассказать не могу».

Песец гордо приосанился, напоминая тот свой вариант, с которого Олег писал картину, но высказался куда спокойней.

«Мне признание не нужно, — махнул Песец лапой. — Я не для того создавался, чтобы меня превозносили. И ты своей роли тоже не умаляй. Если бы на твоем месте был кто другой, то он уже сто раз успел бы умереть в разных подстроенных Живетьевыми ловушках. Твое упорство в достижении целей — вот что необходимо удержать и развить. И мы этим займемся. Ты же не думаешь, что теперь сможешь почивать на лаврах? У нас еще очень много полезного не только не выучено, но даже и не найдено. И это печально».

Он грустно вздохнул, а я понадеялся что модулей с риторикой и прочей фигней, запланированной для моего развития, мы не найдем.

Глава 29

Коронацию мы с Грековым смотрели исключительно по трансляции. Правда, Шелагин намекал, что его неплохо было бы подстраховать, но его сын и по совместительству мой отец сухо сказал, что если они не смогут обеспечить безопасность при полном отсутствии врагов, то грош им цена как правителям. На этом и остановились. Потому что на коронации предполагалось присутствие очень большой толпы, а значит, опасность моего выбивания из невидимости. А вот опасность Шелагину действительно была невелика. Особенно с набором артефактов и бронежилетом под парадным костюмом.

В одиночестве смотреть не хотелось, поэтому я подхватил Глюка и в невидимости перешел к Грекову, чтобы не запускать слухов о том, что мы не сидим в карантине, а свободно передвигаемся.

В компании было веселее. Есть что и смотреть, и поесть, и выпить. Про Глюка я тоже не забыл — ему полагалось усиленное питание из изнаночных тварей. Исключительно в честь коронации. Надеюсь, однократное переедание не вызовет у него привыкания.

Честно говоря, коронация хотя и была красивым мероприятием, но оказалась жутко скучным действием, и мы с Грековым сошлись во мнении, что отсутствие на ней — это наша премия. Точнее, ее часть. Потому что за возведение Павла Тимофеевича на трон одного отсутствия на его коронации мало, нужно что-то посущественнее.

Песец так вообще смотреть действие не стал, фыркнул пренебрежительно: «Чего я там не видел» — и исчез так