Большие Песцовые радости - Инди Видум

— Правильный выбор князья сделали, — заявил он. — Не пришлось больше никого прореживать. Прохоровы — идиоты.

— Шансы у них были, — не согласился я. — Просто они не учли меня, а так бы князья на Совете проголосовали за Георгия единогласно. Глядишь — и короновали бы сразу.

Запасы барьерного кварца у Прохоровых изъяли, и были основания полагать, что распространить добытое они не успели. Павлу Тимофеевичу я предложил сделать дополнительный защитный слой в сокровищнице, потому что в каждом приличном дворце должна быть хорошо защищенная сокровищница. Пока дед думал, потому что запасы действительно оказались невелики, и если их потратить на облицовку стен — на пули для врагов уже не хватит. Очень уж понравилась нынешнему императору возможность пробивать защиту магов всего лишь одной пулей.

А ведь не один княжеский род затаил обиду на Шелагиных. Не факт, что кто-то из них, немного оклемавшись, не оглядится в поисках сторонников и не начнет собирать коалицию против императора, который так мало сидит на троне, что не может пока считаться законным. Вот через три-четыре императора нашего рода можно будет уже говорить о династии. Пока Шелагины всего лишь временщики, а когда дойдет дело до меня, мне еще отдельно придется доказывать право на трон. Не докажу — одна дорога, на Изнанку. Буду там до конца жизни сидеть на базе Древних, есть отвратительную синтезированную пищу и размышлять о несовершенстве жизни.

Но такой вариант — крайне маловероятен, потому что я и сам представляю собой боевую единицу, которая со временем только усилится, и на моей стороне будут императорские службы.

— Да ну… — насмешливо сказал Греков. — У него пукалка слабая была, на шесть выстрелов. Как все потратил бы — его бы толпой запинали. Князья не любят, когда покушаются на святое — возможность использовать магию. Чем только он думал?

Кстати, на Прохорове оказался не только жилет, но и наручи с пластинами барьерного кварца. Клинок изнаночного металла, скорее всего, эту конструкцию разрубил бы, но эксперимент мы пока не проводили. Слишком мало материала было для проверок. И слишком много желающих проверять.

— Этого мы уже не узнаем.

— Голова пока в стазисе полежит, потом поспрошаем, — не согласился Греков. — Торопиться нам теперь некуда. Кстати, что ты с Зыряновым решил?

— А что решать? — удивился я. — Условия он мои знает. Согласится — место его. Не согласится — значит, не так оно ему и нужно.

— Ладно с клятвой, но с женитьбой ты ему сильно подгадил.

— Будете уговаривать — еще и с вас потребую. Чтобы все, кто занимали серьезные посты, имели нормальные семьи.

— Нет, спасибо, я точно обойдусь, — в притворном ужасе замахал руками Греков. — Мне Зырянов не настолько нужен. Но рожа у него была та еще, когда мне на тебя жаловался…

Тем временем пошли поздравления, причем оператор снимал не столько тех, кто говорил приветственные речи, сколько зал, который впечатлял своей непривычностью. Кстати, в народе активно ходили слухи, что я не просто так скупаю «кирпичи Древних». Мол, если знать, как их использовать, можно построить такой же дворец. Правда, варианты использования были от закладки в фундамент до монтирования в стены. Почему-то считалось, что эти «кирпичи» наберут магическую энергию и дальше начнут разрастаться в полноценное здание. Никто не задался вопросом, почему раньше ни один кирпич не разросся. Одним из существенных минусов этих слухов оказалось то, что из свободной продажи контейнеры в одночасье исчезли. Буквально за пару дней ни на одном из сайтов не осталось запасов. Я еще успел купить несколько с алхимическим оборудованием — и на этом все. Артефакты и «монеты» продолжали продаваться, так что была надежда нужное набрать, хотя коллекционеров развелось многовато. Причем те, кто начал собирать «монеты Древних» в последнее время, чаще всего подражал мне. Такая вот оборотная сторона популярности.

— Не жалеешь, что пропустил такое важное мероприятие? — поддел меня Греков.

— Там от меня оба дяди, — намекнул я. — Достаточно.

Олег не только приехал на коронацию, но и привез законченный портрет Песца. Вышел на нем симбионт как живой, и ему даже не к чему оказалось придраться. Важный, красивый, пушистый, с мудрыми и одновременно хитрыми глазами. А хвост так вообще получился шедевральным: такой хвост — предмет зависти у любого невиртуального песца. Симбионт просил передать, что он тронут, и надолго завис перед собственным изображением, попросив меня никуда не уходить, пока не налюбуется, что он мог делать только через меня.

Олег же был результатом не слишком доволен. Сказал, что это тестовый портрет, а следующий будет куда лучше. Я пообещал, что мы его тоже повесим в нашей картинной галерее. Ольга меня поддержала, заявив, что такие изображения будут нашей фишечкой, которая непременно должна быть у каждого приличного творческого рода. Мне кажется, она уже прикидывала необходимость песцовых выставок, которые, по ее мнению, произведут фурор. Артефакт для детского кормления, кстати, уже вовсю тестировался, еще немного — и пойдет в открытую продажу, под которую Ольга с подругой уже готовят рекламную кампанию.

Я же подгоняд очередной блок под запрошенный артефакт улучшения внешности и прикидывал, чем займусь дальше. Вариантов была масса, и все — необычайно интересные. Песец мой энтузиазм остудил, напомнив, что у меня теперь интересы немного сдвинулись в сторону образования, приличествующего будущему императору.

При этом сидровый заводик все же оставался в зоне его интересов — пришлось пообещать съездить на место с нужными контейнерами, как только закончится наш карантин. Теоретически я мог под невидимостью и с контейнерами в пространственном кармане туда добраться сам, но смысла в этом не видел — зимой яблони все равно будут в состоянии покоя, торопиться некуда.

— Нужно еще какой-нибудь алхимический род подгрести, — вспомнил я, — чтобы не варить вам постоянно зелья. Такое впечатление, что вы их литрами пьете.

— О, кстати, чуть не забыл, — обрадовался Греков. — С тобой Рыжов очень хотел поговорить.

— Рыжов?

— Алхимик наш главный. Рвался сюда лично приехать, да я ему сказал, смысла нет — все равно карантин.

— Точно, вспомнил. Он же меня проверял. Владимир Степанович?

— Он самый. Я его наберу, поговорите?

Я согласился, потому что на экране не было ничего интересного: все те же длинные формальные речи, нудные до невозможности.

Греков коротко переговорил,