"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

— Во, всегда говорил, что ты у нас гений.

Вошёл Ньют.

— Вы что это тут уединились?

Минхо треснул Томаса по плечу.

— Уединишься от вас. Томас тут хнычет над своей разбитой жизнью и просится к мамочке.

— Томми, — без малейшего признака веселья сказал Ньют. — Ты прошёл через Превращение, теперь у тебя есть хоть какая-то память. Ты что-нибудь из всей этой дряни помнишь?

Томас и сам задавал себе тот же вопрос. Многое из того, что вспомнилось после гриверского «иглоукалывания», подёрнулось дымкой.

— Не знаю... Я помню только работу над Лабиринтом и людей, с которыми тогда контактировал. Да и то очень смутно. Внешний мир не помню вообще... У меня была пара странных снов, но всё равно ничего, что бы могло нам помочь...

Они пустились в обсуждение того, что услышали из уст необычного визитёра: о вспышках на Солнце, о болезни и том, как по-другому теперь воспринимаются выпавшие на их долю испытания в свете того, что они теперь знают. Вопросов много, ответов мало. Вся их беседа была пронизана невысказанным страхом перед вирусом, который, как им сказали, жил теперь в каждом из них. Постепенно обсуждение сошло на нет, ребята затихли.

— Да, есть над чем голову поломать, — подвёл итог Ньют. — Мне нужна помощь, чтобы проклятые припасы не исчезли, как те покойники. Что-то подсказывает мне, что они нам ой как пригодятся.

Томас совсем позабыл о груде продуктов в столовой.

— Ты прав! Народ всё ещё объедается?

Ньют покачал головой:

— Нет, Котелок наложил лапу. Для этого шенка еда — что-то вроде религии. Думаю, он обрадовался, что ему опять есть чем командовать. Но, боюсь, пацаны запаникуют, наплюют на Котелка и начнут набивать брюхо впрок.

— А, да брось! — возразил Минхо. — Те из нас, кто дожил до нынешнего дня — не идиоты. Все дебилы отвалились по дороге. — Он покосился на Томаса: не ровён час, тот подумает, что это определение относится и к Чаку. А может, и к Терезе.

— Наверно, ты прав, — согласился Ньют. — Надеюсь. Я просто думал, что нам опять надо сорганизоваться, как в проклятом Приюте. Последние дни все чуть не окочурились, сопли да вопли, всё развалилось на куски. Мне это — как нож острый.

— И что ты собираешься с нами делать? — взвился Минхо. — Построить нас по линеечке и заставить отжиматься от пола? Тут тебе не Приют. Тут трёхкомнатная тюряга!

Ньют отмахнулся от слов Минхо, словно от надоедливой мухи.

— Да хотя бы и так. Я только хочу сказать, что завтра всё изменится, и нам лучше быть к этому готовыми.

У Томаса было чувство, что Ньют чего-то не договаривает.

— Ну-ка, выкладывай начистоту.

Ньют помолчал, переводя взгляд с Томаса на Минхо.

— Когда наступит завтра, мы должны быть уверены, что у нас есть лидер, которого слушаются все. Чтобы ни у кого никаких сомнений, кто командует.

— Что ты способен нести чушь — это я всегда знал, но такой грёбаной чуши и от тебя нечасто услышишь, — сказал Минхо. — Ты прекрасно знаешь, кто лидер. И все знают. Ты.

Ньют решительно покачал головой.

— С голодухи мозги отшибло? Забыл про татуировки? Или считаешь, что они нам нарисовали их за-ради украшения?

— Вот только не надо! — скривился Минхо. — А ты думаешь, нет? Шенки недодолбаные просто играют с нами!

Вместо ответа Ньют подошёл к Минхо вплотную и оттянул горловину майки бывшего Стража. Томасу не требовалось смотреть — он и так помнил. Согласно татуировке, лидером был Минхо.

Минхо стряхнул руку Ньюта и принялся сыпать своими обычными саркастическими комментариями, но Томас больше не слушал. Его сердце быстро и болезненно забилось. Он снова вспомнил, что было написано на его собственной шее.

Что его должны убить.

ГЛАВА 13

Было уже довольно поздно, а перед завтрашним днём следовало хорошенько выспаться. Приютели провели остаток вечера, увязывая простыни в узлы и набивая их съестным и запасной одеждой, возникшей в шкафах из ниоткуда. Пластиковые упаковки из-под съеденных лакомств наполнили водой и затянули полосками материи, не пожалев на них цветастых занавесок. Конечно, никто не сомневался, что эти жалкие подобия фляг вскорости потекут, но ничего лучше им придумать не удалось.

Ньют, наконец, справился с нелёгкой задачей и убедил Минхо взять на себя обязанности лидера. Томас, как и все остальные, сознавал, что без вожака — никуда, так что он вздохнул с облегчением, когда Минхо, скрепя сердце, согласился.

Около девяти часов Томас уже лежал в постели и, как обычно, пялился в дно верхней койки. Странное дело — в палате было тихо, хотя, как он знал, никто ещё не спал. Наверняка всех, как и его самого, мучил страх. Они знали, на что способен ПОРОК. Они прошли через Лабиринт с его кошмарами. Если, согласно Крысюку, все имевшие место события являлись частью хорошо продуманного плана, то эти люди принудили Гэлли убить Чака, застрелили ту женщину в подземном зале, наняли «спасателей», после чего убили их всех. Ну и так далее, список можно продолжать.

А напоследок, чтобы жизнь мёдом не казалась, их всех наградили отвратительной болезнью и подвесили перед носом морковку в виде лечения от заразы. Да и кто может сказать, где здесь правда, а где ложь? В чём можно было не сомневаться — так это в том, что они выделяли Томаса из среды прочих. Печально, если подумать, чем это обернулось для Чака. И Тереза тоже пропала. Его лишили обоих самых преданных друзей...

Его жизнь — просто какая-то чёрная дыра, — так ему казалось. Он не представлял, откуда наутро могут взяться силы, чтобы продолжать жить, чтобы лицом к лицу встретиться с испытаниями, которые уготовал им ПОРОК. Но он не отступит, и не только ради лекарства. Никто и ничто его не остановит, особенно сейчас, после того, чтó эти люди сделали с ним и его друзьями. Если единственный способ прорваться к стоящим за страшным экспериментом людям — это пройти через