Прикладная рунология - Дайре Грей

— Как ты могла? — тихий-тихий голос, и на бледной коже проступают едва заметные веснушки. — Ты говорила, что он тебя бросил, что такие мужчины не заслуживают ни уважения, ни счастья, что за все и всегда платят только женщины, хотя сама…

— Дорогая, о чем ты? Что тебе наговорили эти люди? — какая очаровательная наивность и непонимание. Какая искренность. Браво!

Кристиан сдержал порыв и не стал хлопать, чтобы не прерывать представление, на котором оказался в первом ряду.

— Ты… Ты сама… Я все слышала! — сорвалась-таки на крик секретарь Герхарда. Все же слишком молодая, чтобы выдержать подобное и не проявить эмоций.

— Слышала? — Лаура наградила его укоризненным взглядом. — Да, Ваше Высочество, вас я недооценила. Решили одним махом узнать правду о прошлом и раскрыть глаза моей внучке? Что ж… пусть так.

Ее интонация менялась от слова к слову, превращаясь из искренней во властную. Чего у старой стервы не отнять, так это таланта и способности мгновенно подстраиваться под ситуацию.

— Ты даже не отрицаешь… — кулачки разжались, а плечи опустились. И девица сразу стала выглядеть лет на десять моложе. С опустошенным, растерянным взглядом потерянного ребенка.

Герцог взглянул на сына, замершего на пороге и спрятавшего руки за спиной. Довольным он не выглядел. Значит, что-то человеческое в нем еще осталось. Хотя на службе оно быстро исчезает.

— К чему? Ты выросла, дорогая. Пора отринуть детские сказки и начать жить в реальном мире. Ты — наследница сильного и богатого рода, и у тебя есть столько возможностей… Начиная с того герцога, секретарем которого ты являешься. Пусть бастард, но он — Сантамэль. И его родственники никогда не стали бы копаться в прошлом, если бы не рассматривали тебя всерьез. Не упусти свой шанс, дитя мое.

И, поставив таким образом эффектную точку в разговоре, фрау Ланге неспешно удалилась, напоследок погладив внучку по щеке. Та даже не вздрогнула и не попыталась отстраниться, глядя перед собой все тем же потерянным взглядом.

Кристиан кашлянул и пошевелился, кожа кресла заскрипела. Девушка вздрогнула, глянула на него и поспешила прочь, Юстас закрыл дверь в кабинет, не рискнув взглянуть ему в глаза. Если поторопится и сделает все, как надо, у него еще есть шанс исправить хоть что-то… Впрочем, жизнь давно отучила герцога рассчитывать на лучшее.

Плавно и бесшумно отъехала в сторону одна из панелей боковой стены, выпуская владельца кабинета из добровольного заточения. Выглядел Кениг по обыкновению мрачно, но сегодня его вид как нельзя лучше подходил ситуации:

— Какое же дерьмо эти родственные связи!

…Я снова оказалась в автомобиле, хотя и не запомнила, как именно. Перед глазами проплывали знакомые улицы, но я их не узнавала. В ушах все еще стоял голос бабушки.

«Не упусти свой шанс, дитя мое…»

Какой шанс? О чем она говорила? Герцог? Какая чушь! Какая невообразимая чушь! Как и весь сегодняшний день!

«…его родственники никогда не стали бы копаться в прошлом, если бы не рассматривали тебя всерьез…»

Всерьез? Меня???

— Вы думали, что меня интересует Герхард?

Я обернулась к приемному сыну Великого герцога, который держался подчеркнуто вежливо.

— Мне не нравились ваши тайны. И я предполагал, что Герхарду они могут выйти боком. Если бы ваш план с Рохфогелем удался, определенный урон его репутации был бы нанесен.

Такой сухой и холодный ответ, от которого внутри все закипело, хотя еще мгновение назад казалось, что ничто не сможет меня взволновать.

— Тогда вы должны быть довольны!

Голос получилось удержать, но к глазам подкатили слезы, и я отвернулась, чтобы спрятать их. Устраивать представление я не стану, достаточно того, что уже продемонстрировала.

— Вряд ли вы поверите, фройляйн, но я вовсе не доволен сегодняшним днем, — ровно ответил Юстас.

— Что так? Разве вы не блестяще выполнили задание?

Разведка. Он показывал значок в Музее. Конечно, кто еще мог влезть в чужую жизнь, чтобы выпотрошить ее и вывернуть наизнанку? Все на благо интересов семьи и государства. Угораздило же оказаться так близко от императорской семьи!

— Фройляйн Ланге!

Жесткие пальцы схватили за локоть, заставляя обернуться и снова заглянуть в глаза мужчины.

— Что⁈ Правда глаза колет? Или вы любите тыкать в нее носом других, но сами видеть не привыкли?

Ответить герр Шенбек не успел, потому что авто остановилось, и водитель тихо кашлянул, напоминая, что мы приехали.

Я рванулась из чужой хватки и сама распахнула дверцу, не желая продолжать разговор. И еще меньше желая видеть мужчину, который задался целью препарировать мою жизнь. Герцог с утра собирался уехать к фрау Шнайдер, вряд ли он вернулся, значит, у меня есть время хоть как-то прийти в себя…

Размечталась…

— Фройляйн!

Юстас нагнал меня у самых дверей, уже распахнутых дворецким. Брови старого слуги приподнялись в немом удивлении. Прошлое наше появление было более эффектно и вряд ли забылось, а сегодняшнее стало логическим продолжением… Если по столице поползут слухи, помолвке конец. Хотя какая теперь помолвка? Конрад…

Воспоминание о нем потянуло за собой откровения, услышанные в приемной, а те подстегнули злость.

— Да что вам надо⁈

Я швырнула сумочку и перчатки на столик в холле, туда же отправилась шляпа и перчатки гостя.

— У меня не было задания! Я лишь заботился о своей семье!

— И принесли в жертву мою! Скажите, чем вы в таком случае лучше моей бабушки⁈

Лестница осталась позади. Я убегала, понимая, что не выдержу этого столкновения. Не сегодня. Не сейчас, когда мысли метались как у школьницы, не готовой к уроку. Я могла лишь защищаться и убегать. И я бежала, но меня настигали…

— Она натравила вас на человека, которого сама обманула! Даже не на него, а на того, кто вообще не имел отношение к произошедшему! И вы еще сравниваете меня с ней?

Захлопнуть дверь спальни перед лицом мужчины тоже не удалось. Он оказался проворнее и буквально просочился внутрь в последний момент. Больше бежать было некуда.

— Да потому что вы ни капли не лучше! Она любила и считала, что поступает правильно! Вы тоже любите свою семью и считаете себя правым. Разве нет?

Юстас открыл рот, но сразу же захлопнул, только глазами сверкнул. И в воздухе пахнуло озоном.

— Вы ничем не лучше, — чужая злость неожиданно охладила мою. — Разница только в том, что вы