Далекое лето - Ся Цзя

всю жизнь быть лучшими друзьями с Чжан Кэ, быть идеальными напарниками, вместе стремиться к высоким целям, делать что-то значимое для человечества. Возможно, мы поженимся и заведём детей. Может быть, без любви у нас это получится даже лучше, по крайней мере, лучше, чем у наших родителей.

Мои родители совсем меня не понимают, они говорят, что я странная. Наверное, всё дело и правда в том, что мы выросли в разные эпохи. Поэтому я могу обратиться только к вам.

Есть и другая причина: я знаю, что вы в прошлом году женились, я много раз видела, как вы прогуливались по улице вместе с женой, вы выглядели такими счастливыми. Мне хотелось бы знать, как бы вы ответили на мои вопросы – не только как учитель, но и как человек, который сам испытывает любовь?

Буду ждать вашего ответа.

Всех благ,

Ли Юань

* * *

Дорогая Ли Юань,

Благодарю за ваше доверие. С тех пор, как я стал вести этот курс, я время от времени получаю письма студентов с похожими вопросами и часто не знаю, как на них ответить. Возможно, прямо как Мефистофель сказал молодому учёному у Гёте: «Grau, teurer Freund, ist alle Theorie. Und grün des Lebens goldner Baum». Суха теория, мой друг, но древо жизни пышно зеленеет.

Когда я сам был студентом, меня тоже мучили эти вопросы. Чем больше я изучал любовь, тем больше видел в ней неразрешимых конфликтов и противоречий и тем больше сам впадал в смятение.

Пока однажды я не встретил женщину, которая сказала, что любит меня. Тогда я ещё не открыл замок, но, сам не знаю почему, кое-как произнёс в ответ: я тебя тоже люблю. Так мы и сошлись.

Мы ладили, как любая другая пара. Я изо всех сил старался делать всё как можно лучше, но в глубине души меня постоянно терзала тревога, я осуждал сам себя, будто бы скрывал какие-то постыдные сексуальные наклонности. Но со стороны казалось, что мы образцовая пара, будто бы небеса создали нас друг для друга. Она была страстной и буйной, точно маленькое солнце, а я – застенчивым и замкнутым, чутким и понимающим.

Прошло ещё несколько лет, и мы стали говорить о свадьбе. Вечером накануне свадьбы я пошёл выпить с парой друзей. После посиделок я один шёл домой пешком. Было лето, на мне были сланцы. Возможно, из-за того, что я был немного пьян, я оступился в маленьком переулке, и один из них свалился в канализацию.

Пока я пытался выловить тапочку, меня постепенно охватывало огромное беспокойство. Я будто бы вдруг увидел те глубокие бездонные пучины, скрывавшиеся под блестящей гладкой поверхностью жизни, которые безмолвно и неподвижно ждали, ждали, пока в один прекрасный момент я не угожу в них ногой. У меня вдруг совсем не осталось сил, чтобы встать и пойти в сторону дома.

Тогда я сел на обочину, позвонил невесте и во всём ей признался. Сказал, что не могу любить её, не могу с таким вот обманом жениться. Я попросил её простить меня и понять.

Пока я говорил всё это, она молчала. Спустя минуты тишины она спросила, где я нахожусь и когда собираюсь вернуться. Я сказал, что не знаю. Она спросила, планирую ли я вообще возвращаться. Я сказал, что мне нужно подумать. Она холодно ответила: я буду ждать тебя до семи утра, а затем повесила трубку.

Я зашёл в круглосуточное кафе быстрого питания неподалёку, заказал миску рисовой каши и тарелку пирожков на пару, хотя у меня совсем не было аппетита. Тогда только-только пробило двенадцать, я сидел в углу у окна, глядя на толпы прохожих и несущиеся мимо машины, обдумывая всевозможные решения и их последствия, от самых обыденных до самых безумных, крутил их в голове, складывал в различные комбинации. Время утекало по капле, посетители заходили и выходили, их становилось всё меньше, и в конце концов, остался один только официант, дремавший, положив грудь на стойку. Это была одна из самых мучительных ночей в моей жизни.

К половине седьмого утра я уже был в полном отчаянии, точно загнанный зверь. И тогда я решил отдать всё в руки судьбы. Я сказал себе, если в ближайшие пятнадцать минут мимо меня пройдёт чётное количество людей, то вернусь и женюсь, а если нечётное, то не женюсь.

Уже начинало светать, на улице появлялись прохожие. Я молча стал делать пометки на листке бумаги. Мужчина вышел на утреннюю пробежку – раз; мать ведёт двух детей в школу – два, три, четыре; дворник подметает улицу – пять; несколько стариков вынесли птиц на прогулку – шесть, семь, восемь, девять; двое дежурных полицейских проехали мимо – десять, одиннадцать; мелкий торговец на трёхколёсном велосипеде – двенадцать.

Часы на стене тикали.

На углу улицы появляется ещё один человек на велосипеде. Остаётся пятнадцать секунд. Человек поворачивает за угол и быстро едет по моей улице. Десять, девять, восемь, семь, шесть… Дрожащей рукой я делаю последнюю отметку на бумажке перед собой. Тринадцать.

Со скрипом велосипед тормозит у дверей. Повесив замок, человек входит в заведение. Молодая девушка. Смуглое худое лицо, по лбу течёт пот, глаза блестят. Девочка, говорю я про себя, ты ведь даже не знаешь, что случайно изменила судьбу человека перед тобой.

Девушка подходит прямиком к стойке и трясёт за плечо спящего официанта. Тот поднимает голову, трёт заспанное лицо, это молодой парень. Девушка ставит на прилавок коробку с едой, треплет его по взъерошенным волосам, улыбается, закинув голову набок. Парень улыбается ей в ответ. Оба молчат, просто глядя друг на друга.

Не тринадцать, а четырнадцать. Парень был здесь всё это время. Ответ, который я искал, был здесь всё это время.

Я сидел, наблюдая за этой сценой. Вдруг в глаза мне ударил свет. Рассветный луч показался из-за высотки вдалеке, осветив улицу, подсвечивая всё до мельчайших деталей.

И тогда я ощутил что-то, чего никогда не чувствовал прежде. Я будто бы оказался в телах влюбленной пары рядом со мной, всеми их органами чувств, всем их существом осязал этот мир, залитый утренним солнцем; будто оказался в теле каждого прохожего, который миновал эту улицу, и прочувствовал этот мир; я подумал о своей невесте, все связанные с ней воспоминания нахлынули на меня, проносясь одно за другим наперегонки, и вдруг я, человек, лишённый любви, смог встать на её место, на место той, кто любила меня так глубоко, заново прочувствовать каждый день, каждый час, каждую минуту, каждую секунду, что мы