Усадьба «Медвежий Ручей» - Алла Белолипецкая

«Подушка с гербом Полугарских! – вспомнила Зина. – Вот почему Ванечка о ней спрашивал!»

Варвара Михайловна разлепила губы с таким усилием, словно они были смазаны той самой сосновой смолой, запах которой сопровождал появление шишиги.

– Её тоже оставил для меня господин Новиков, – выговорила пожилая женщина. – По-видимому, решил проявить милосердие.

У Зины снова закололо сзади шею. И девушка принялась тереть её рукой.

– То есть у вашего соседа Новикова имелась подушка с фамильным гербом Полугарских? – Иван приподнял бровь.

К жене повернулся Николай Павлович.

– Речь о той подушке, дорогая, которую ты вышила мне в подарок? Но она же всё время находилась в этой самой гостиной! Может, она и теперь здесь? – Господин Полугарский принялся озираться по сторонам.

– Не исключено, что и сейчас Варвара Михайловна сидит именно на ней, – заметил Иванушка.

– Как вы смеете меня в чём-то обвинять! – грозно возопила Варвара Михайловна; откуда только силы взялись. – Я почти трое суток провела в той башне, едва не задохнулась там! А подушку негодяй Новиков легко мог украсть, раз у него были ключи от всех наших дверей. И кто знает, почему он решил оставить мне именно её? Может, чтобы надо мной поглумиться.

Ванечка открыл уже рот, собираясь ей ответить. Однако его опередил Николай Павлович.

– А откуда, дорогая, тебе известно про ключи? – спросил он. – Ведь я не говорил тебе, что нашёл их у Новикова. Не хотел тебя лишний раз расстраивать.

4

Иван Алтынов мысленно Николая Павловича поблагодарил. Хотя бы эту свою догадку теперь не нужно было озвучивать самому! Он отметил мимолётно, как напряглась Агриппина Федотова – явно всё поняла. Однако взгляд свой купеческий сын остановил не на ней и даже не на госпоже Полугарской: он смотрел на Зину. Если что-то и волновало его по-настоящему, так это лишь её реакция.

Варвара Михайловна ничего своему мужу не отвечала, и Зина не вытерпела – сама обратилась к ней.

– Так что же это получается? – Заговорив, девушка перестала тереть себе шею и всем корпусом повернулась к хозяйке дома. – Господин Новиков запер вас с привратницкой будке с вашего согласия? И вы сами всё обустроили для себя там? Но для чего? Вы же и вправду могли там умереть, если бы вас оттуда вовремя не вызволили!

Варвара Михайловна опять крепко сжала губы – явно не намерена была отвечать. Зато подала голос чёртова бабушка:

– Ты лучше спроси её, Зинуша, почему она засела в эту будку прямо в день твоего приезда? И почему велела приготовить для тебя именно ту комнату, откуда имелся выход на чердак?

Зина ахнула, зажала себе ладошкой рот: явно всё поняла. А у Николая Павловича лицо сделалось белым, как рисовая китайская бумага.

– Так ты вступила с ним в сговор – с Новиковым? – потрясённо произнёс он. – Подстроила всё так, чтобы он прямо в нашем доме обесчестил нашу внучку? А чтобы на тебя не пало подозрение в сообщничестве, инсценировала своё похищение? Да как же ты могла такое сотворить? А главное, зачем?!

– Это всё неправда! – Голос Варвары Михайловны сделался хриплым, каркающим. – Ложь и домыслы вот этого субъекта! – И она ткнула в Ивана пальцем; рука её при этом дрожала так, что колыхался рукав платья.

Иван подумал: следовало также пригласить сюда сегодня господина Воздвиженского – для подтверждения сделанного им ранее признания. Ведь рассказ бывшего управляющего слышал только сам Иван да Агриппина Федотова. И Елизавету Ивановну Воздвиженскую тоже неплохо было бы расспросить при свидетелях. Наверняка она не просто так выдвинула своему мужу ультиматум: или тот отказывается от должности в Медвежьем Ручье, или она от него уходит. Зря, что ли, госпожа Полугарская выспрашивала у Афанасия Воздвиженского, не надумает ли его жена поселиться с ним вместе в усадьбе? Варвара Михайловна хотела узнать, всё ли исполнила её протеже (Сиротам нужно помогать…), что ей велели.

Однако вмешивать в это дело тех, кто в состав семьи не входил, Иван Алтынов не желал. Слишком уж скандальная вышла история. Да и потом, он припас для себя козырь в рукаве. Оставалось лишь дождаться наилучшего момента, чтобы пустить его в ход.

А пока что вновь заговорила Агриппина:

– Да полно тебе изображать оскорблённую невинность, Варенька! – Голос Зининой бабушки звучал вроде бы спокойно, однако чёрные глаза полыхали таким огнём, что даже Ивану сделалось не по себе. – Мне всё доподлинно известно о твоих деяниях. И о прежних, и о нынешних.

Она выдержала паузу, как бы давая время госпоже Полугарской самой обо всём рассказать. Но та, хоть и глядела на Агриппину выпученными глазами, не моргая, сознаваться явно не спешила. Так что чёртова бабушка продолжала:

– Я знаю, что ты сделала четырнадцать лет назад. И в том твоём поступке ничего дурного не вижу. Скорее уж наоборот: ты решила защитить пожилую даму, которая тебе по крови даже не приходится родственницей.

И тут снова подал голос Николай Павлович:

– Так вот почему ты, Варя, хранила тот разломанный шандал в своей спальне! Опасалась: если его найдут, он может стать уликой! Это ты проломила им голову Ивану Сергеевичу Левшину!

– Она, она. – Вместо госпожи Полугарской сказанное подтвердила Агриппина Федотова. – Но, по правде говоря, этот Левшин получил по заслугам. Если бы не удар по голове, он прикончил бы на месте Наталью Полугарскую – очень уж разобиделся, что она много выиграла у него. А господин Новиков о произошедшем узнал и предложил – доброхот! – свою помощь в сокрытии тела. Ну, а потом ещё и привлёк к делу своего внебрачного сына, Антипа Назарова. И тот по его наущению нанёс на кожу мертвеца татуировку – дабы совершить символический обряд жертвоприношения. Причём Новиков сына убедил: это необходимо сделать во имя благополучия усадьбы и её обитателей. Дескать, тогда дух убитого останется навсегда в этих местах и возьмёт их под свою защиту.

Николай Павлович, услышав всё это, запустил пальцы в не слишком густые волосы у себя на висках и несколько раз с силой их дёрнул. Так что Иван подумал: рвать на себе волосы – вовсе не фигура речи.

– Но почему же, Варя, ты ничего мне не рассказала? – страдальчески вопросил он. – И почему тётенька молчала?

Наталья Степановна Полугарская издала какое-то невнятное мычание, а Варвара Михайловна лишь опустила очи долу. Так что вместо них опять ответила Агриппина:

– Такое условие им поставил Новиков. Считал, что придёт время, когда ему пригодится подобный рычаг воздействия на них. И в этом году он понял, что пора заготовленный рычаг применить. Зина окончила гимназию, и Новиков решил