Усадьба «Медвежий Ручей» - Алла Белолипецкая

Иван отметил про себя: пока велись все эти изобличительные речи, Аглая Сергеевна Тихомирова, маменька Зины, сидела молча. И даже не глядела на свою дочь: всё время разглаживала руками подол платья у себя на коленях. Всё происходящее словно бы и не касалось её.

– И всё-таки я не понимаю, – покачала головой Зина, – для чего было затевать такой опасный балаган с мнимым похищением?

– Что же тут непонятного, внучка? – Агриппина Ивановна с нехорошей улыбкой поглядела на свою сватью – госпожу Полугарскую. – Твоя бабушка Варвара Михайловна отдавала себе отчёт, каковы будут для неё последствия, если я узнаю, что она решила насильно выдать тебя замуж за этого сатира. Потому и затеяла рискованную игру – чтобы потом даже мне не пришло в голову ни в чём её обвинить. Дескать, Новиков посадил её под замок, а сам бесчинствовал тут на свободе. И она при всём желании не могла бы ему помешать.

Пока она говорила, движения Аглаи Тихомировой делались всё более медленными. А под конец она оставила своё платье в покое и уставилась на Агриппину. Руки Зининой маменьки сжались в кулаки, лицо и шея пошли красными пятнами, а верхняя губа вздёрнулась, делая красавицу Аглаю похожей на злобную белку.

– По-моему, матушка, – с уничижительной интонацией выговорила она, – вы перешли все границы с вашими нелепыми обвинениями. Госпожа Полугарская ясно вам сказала: все это – лишь домыслы, не имеющие ничего общего с действительностью. Верно, Варвара Михайловна? – Она перевела взгляд на свою свекровь.

И пожилая дама внезапно выпрямилась в кресле.

– Ложь и домыслы, – кивнула она. – Не более того.

Иван коротко вздохнул и, не говоря ни слова, пошёл к окну гостиной, выходившему во двор. Взмахнув рукой, он сделал знак Алексею, безотрывно следившему за окнами, как ему и было поручено. И тот кивнул, показывая: он всё понял.

А купеческий сын повернулся к госпоже Полугарской:

– Полагаю, сударыня, – сказал он, – вы забыли об одном важном доказательстве. И я намерен прямо сейчас вам его предъявить.

Иван Алтынов отошёл от окна, но не вернулся на середину гостиной: пошёл к дверям, за которыми через минуту послышался топот мужских ног. Купеческий сын дверь распахнул, и внутрь вошёл Алексей, держа в руках небольшую деревянную клетку, прикрытую мешковиной. Иван принял у него этот предмет, и его слуга вышел, плотно прикрыв за собой двери гостиной.

Все взирали на происходящее с недоумением – даже Зина. А Эрик часто и мелко дышал, явно принюхиваясь.

– Так вот, – снова заговорил Иван, поставив клетку на стол, но не спеша снимать с неё мешковину, – во всей этой истории имелся ещё один участник, о котором упомянул при мне господин Воздвиженский. Именно при помощи этого участника с бывшим управляющим держали связь злоумышленники, якобы желавшие заполучить дубликаты всех усадебных ключей. И, когда управляющий их требования исполнил, господин Новиков отправил ему вексель: плату за услуги. Причём не сразу, а только тогда, когда узнал о скором приезде в усадьбу Зинаиды Александровны. И кто, спрашивается, мог ему эту новость сообщить?

Он обвёл присутствующих взглядом, а потом одним движением сбросил с клетки мешковину.

– Полагаю, – произнёс Иван не без доли театральности, – сделало это то же самое лицо, которое связывалось с управляющим при помощи голубиной почты. Для виду, несомненно. Ибо почтовый голубь, как потом выяснил господин Воздвиженский, сюда же, в усадьбу, и возвращался. А теперь эта замечательная птица оказалась у меня.

И в самом деле: на жёрдочке в клетке переминался с лапы на лапу красивый белый голубь с широким хвостом.

– Ты всё-таки нашёл и приманил его! – воскликнула Зина.

А Иван, быстро на неё глянув, сказал вместо ответа:

– Почтовые голуби славятся необыкновенной памятливостью. Они всегда возвращаются к своему владельцу. – С этими словами он открыл дверцу клетки, сунул руку внутрь и, ловко ухватив голубя под лапки, извлёк его наружу. – И, если я прямо сейчас выпущу эту птицу, к кому, как вы думаете, она полетит?

Тут случилось нечто поразительное: Варвара Михайловна Полугарская внезапно вскочила со своего кресла и с необычайной прытью ринулась к выходу из гостиной. Господин Полугарский подался было за ней следом, однако его вмешательство не потребовалось. Двери гостиной распахнулись: за ними стоял Алексей.

5

Зина видела, как на происходящее реагирует её маменька. И догадывалась, что её баушка тоже всё замечает: глядит на свою дочь с недоверчивым изумлением. Однако найти объяснение маменькиной злости и откровенному страху девушка никак не могла.

Между тем Варвару Михайловну усадили обратно в кресло, и Николай Павлович встал у жены за спиной, положил руку ей на плечо. Только неясно было: хочет ли он выказать поддержку супруге или предотвратить новую попытку её бегства.

Ванечка вернул голубя обратно в клетку и кивнул Алексею, который тотчас её забрал: поставил на пол у своих ног. Но сам никуда не ушёл: остался караулить возле дверей гостиной, которые он сам же и закрыл изнутри.

– Только одно мне непонятно, – проговорил Иван Алтынов. – Как Новиков сумел так быстро подбросить Зинин кошелёк в купальню – в расчёте на то, что я возьму его в руки? Ведь я попал в Медвежий Ручей меньше чем за час до этого! Да и вообще, как он узнал, что ему нужно изображать меня, чтобы… – Он чуть смутился, потом закончил: – Чтобы вызвать доверие Зины?

При этом вопросе Варвара Михайловна Полугарская подняла глаза. Но посмотрела не на Ивана, а на Зинину маменьку. И та вдруг моментально взвилась с места, будто её пчела ужалила.

– Ну, хватит уже вопросов и домыслов! – Голос Аглаи Сергеевны Тихомировой сделался резким, визгливым; Зина в жизни не слышала, чтобы её красавица-маменька так разговаривала. – Зинаида, иди собирай вещи! Мы немедленно отсюда уезжаем!

Но девушка даже с места не сдвинулась, только запустила пальцы в густую шерсть Рыжего, который весь напрягся, как если бы понимал, о чём люди говорят. А маменька Зины, ни на кого не глядя, быстро пошагала к дверям. Только на полдороге додумалась обернуться – когда уразумела, что дочь за ней не идёт.

– Ты что, меня не поняла? – гневно вопросила она.

Зина поглядела на Ванечку – который и сам не сводил с неё глаз. И коротко ему кивнула. Большего и не нужно было.

– Любезная Аглая Сергеевна, – произнёс купеческий сын наиучтивейшим тоном, – я охотно предоставлю в ваше распоряжение свою тройку, чтобы вы прямо сегодня могли отбыть в Живогорск. Но, я надеюсь,