Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

class="p1">«Гости» двинулись по коридору, прислушиваясь к звукам музыки. Мелодия доносилась из-за последней двери. Волков жестом показал Ивану встать с одной стороны входа. Пистолеты уже были наготове. Затем шулер кивнул компаньону.

Тот глубоко вдохнул и резко, ударом тяжёлого ботинка, распахнул дверь.

— Руки! — крикнул он, врываясь в комнату.

Но команда повисла в воздухе, никем не услышанная.

Граммофон у окна всё ещё играл, игла шипела на последних бороздках пластинки. В центре комнаты, за массивным дубовым столом, сидел человек в дорогом костюме. Его голова была запрокинута на спинку стула, а глаза, широко раскрытые, смотрели в потолок с выражением немого удивления и ужаса одновременно.

На шее ДиДарио зияла длинная рана, алая и глубокая. Кровь успела залить воротник белой рубашки убитого, каплями застыть на столе и тонкими ручейками стечь на дорогой ковёр, образовав у ног тёмное, почти чёрное озерцо.

Воздух был густым и тяжёлым. Медный запах крови перебивал даже дым от дорогой тлеющей сигары на столе.

Волков первым нарушил оцепенение. Он подошёл к телу, наклонился над мертвецом:

— Не успели мы… Совсем чуть-чуть опоздали. Работа чистая. Тот, кто это сделал — прекрасно орудует клинком…

— Илья, Митрич, надо бы опросить соседей. Может, кто видел убийцу? — предложил Плетнёв.

— Надо… Но если наш злодей ушёл незадолго до нас тем же путём, что пришли и мы, то из свидетелей у нас только обдолбанные куклы в соседнем притоне. Вряд ли они расскажут что-то интересное, — кисло ответил шулер.

Илья Дмитриевич засунул пистолет в подмышечную кобуру и одёрнул пальто. Внутри него кипела злость, смешанная с досадой. Чуть-чуть раньше — и они бы застали ДиДарио живым. И уж он бы заговорил в подвале у Степана Молотова… В этом Волков не сомневался.

Тогда бы они узнали: кто стоит за всем этим безобразием, и кто пустил «белую смерть» на улицы Бронкса.

А теперь… ничего. Мёртвая тишина, прерываемая шипением граммофона, и безответный взгляд барыги с перерезанным горлом.

Волков подошёл к столу и разгрёб горку лежавших там бумаг. Счета, какие-то расписки. Одна «бытовуха». Ни интересных имён, ни адресов. Ничего, что могло бы навести на нужный след.

— Кто-то знал, что мы придём! — хрипло заметил Иван, — Или просто подчистил за собой хвосты.

— М-да… Алексей Иванович будет недоволен… — нахмурился Волков.

* * *

На другом конце Бруклина в это же время. Нью-Йорк.

Сырой холод пробивался сквозь щели в рамах квартиры на Сэндс-стрит, смешиваясь с тёплым запахом виски и сигарного дыма.

Фалько Мароне сидел в кресле у камина, где тлели несколько поленьев. На столике лежал свежий номер «Нью-Йорк. Таймс» с фотографией Пророка и заметкой о нём. Четверо подчинённых Мароне расположились рядом, отбрасывая на стены нескладные силуэты.

Луиджи, щуплый и вертлявый, как угорь, ёрзал на стуле. Его пальцы, быстрые и цепкие, нервно теребили шов на пиджаке.

— Ну? — обратился к нему Фалько, не повышая голоса.

Но все его люди мгновенно напряглись в ожидании.

— «Порошок» уже вторые сутки продаётся в Бронксе и Квинсе. Есть немного в других районах, но так — крохи. А вот в Бронксе барыги из Бруклина появились почти в каждом квартале. За один вчерашний день шпана распродала бо́льшую часть. Сегодня уже торгуют остатками. Честно говоря, я такое вижу впервые. Чтобы такая шваль имела дело с таким чистым «порошком»! Уму непостижимо! — развёл руками Луиджи, — Таких придурков на дело мог подрядить либо полный псих, либо в этом есть какой-то странный расчёт.

— Бронкс и Квинс… — задумался Фалько.

Луиджи добавил:

— Больше всего товара в Бронксе. Там заправляет русский. Алекс Соколов. И, что интереснее, на территории Джо Массерии тоже продают, но гораздо меньше.

Рядом с вертлявым дельцом сидел Пэтси. Бык в костюме, который едва сходился на его груди. Он почесал кулаки размером с пудовую гирю и хрипло пробубнил:

— Мы схватили одного торгаша. Разговорили! Часть нашего груза из Макао им продал некий ДиДарио. Луиджи прав. Барыга раскололся и сказал, что до этого ДаДарио с ним не работал… И вообще не связывался с мелкими барыгами. Короче говоря, мы с Луиджи подумали и решили, что кто-то неизвестный организовал сбыт через ДиДарио. И явно хотел остаться в тени!

— Может, это Массерия? — подал голос Винсент.

— Джо? — усмехнулся Фалько, вынимая сигару изо рта, — Наш босс хорошо знает его. Джо — динозавр. Он воюет за уличные углы, за право взимать дань с лавочников. И не связывается с таким бизнесом. Нет. Это не он. Массерия слишком… консервативен. Я думаю, «порошок» идёт из Бронкса. Оттуда, где его больше всего. А всё остальное — Манхэттен, Квинс — это всего лишь для отвода глаз…

— Думаете, что это Соколов? — ухмыльнулся Луиджи.

— Он молод, о нём мало известно. Алекс ещё не обладает тем весом, что Ротштейн и Массерия. Помнится, кто-то из вас говорил, что он прижал всех барыг в Бронксе? И что у него странные люди внутри его организации…

— Есть такое… — кивнул Винсент.

— Значит, ему понадобились новые продавцы, — кивнул Мароне, — Вот он и взял голодных до денег парней из Бруклина… А что за люди у Соколова?

— Почти все — бывалые вояки. Причём, поговаривают, что многие — высококлассные специалисты. Там и район у него такой — много мигрантов из России. Они поддерживают Соколова, — ответил Луиджи.

Фалько откинулся в кресле и самодовольно усмехнулся:

— Хочет остаться чистеньким перед земляками. Но не удержался перед лёгкими деньгами. Мол, «порошок» толкают не его люди, а пришлые уроды из Бруклина. Поэтому так быстро всё оказалось распродано. Много денег за раз. А потом через время — он повторит эту акцию… Тем более, тогда в порту, когда наших парней завалили у сухогруза — всё было сработано очень быстро и чётко. Такие бойцы, как у Соколова — вполне могли такое сделать.

— Значит, это он? — понимающе закивал Винсент.

— Скорее всего. Других вариантов я пока не вижу. А босс требует от нас ускориться в поиске оставшегося «порошка» и того — кто стоит за ограблением, — Фалько поморщился словно от зубной боли.

— А что, если это всё же не русский? — подал голос Пэтси.

Главарь махнул рукой:

— В любом случае босс намерен в будущем подвинуть тех, кто заправляет в Нью-Йорке. Уберём русского — и за Бронкс передерутся. А боссу это на руку.