Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

Каждый раз, сталкиваясь с подобными задачами, Халлела следовала одной и той же простой и надёжной схеме: откинуть убеждения, традиции и аксиомы, а явление рассматривать само по себе, без призмы традиций и правил, принимая за данность только доказанные, всячески проверенные экспериментально законы Природы.

Теорию, которую эльфийка взяла за основу, сформулировали ещё веков пять назад. Согласно ей вся магия была едина, а разница заключалась только в механизме сплетения сил, этакая магическая аллотропия. Она имела своих последователей-энтузиастов и свои веские доказательства, но сколько-нибудь целенаправленных, значимых исследований в этом направлении не велось: и денег требовалось много, и ресурсов, что куда важнее, да и мировое научное сообщество с неприязнью относилось к этим энтузиастам. Не в последнюю очередь благодаря эльфам: традиционно они считали себя старшим видом, и, конечно, их родовая магия не могла иметь одну природу со способностями дикарей.

Расчёты и гипотетические планы экспериментов Халлела вела давно, сделала несколько теоретических публикаций, но всё это вяло тянулось параллельно с другими, более приземлёнными работами, пока перспективой использования чужой магии не заинтересовались «бешеные огурцы», как брезгливо называли военных в некоторых слоях эльфийского общества. В использовании чужой магии они наконец увидели не оскорбление, но — возможность. Повилика эту породу не любила и работать на армию — тоже, но отказываться от предложения не стала. Вряд ли где-то ещё ей бы довелось спокойно работать с практическим материалом.

Халлела искренне благословляла существование в некоторых высокопоставленных эльфах расчётливого цинизма и холодной меркантильности: они здорово облегчали жизнь.

— Как наши дела? — спросила Повилика, подойдя к своей помощнице — третьей обитательнице лаборатории и сильному классическому магу, которую начальница считала компетентной.

Дариналь Дикий Вереск родилась в очень бедной маленькой семье, Мать-Природа не наделила её особой красотой и статью, но зато наградила умом и способностями к математике и общей магии. Девушка с детства привыкла работать и прокладывала дорогу в жизни своим умом и способностями. В эльфийском обществе это требовало немалых усилий, Повилика прекрасно знала это на собственном опыте и потому взяла девочку под своё крыло. Можно сказать, относилась предвзято, но за это Дариналь платила старательностью и ответственным подходом к делу, так что симбиоз выходил прекрасный.

— У нас всё готово. Я набросала рисунок по твоим схемам, сэла, но некоторые моменты не поняла.

— Раскладывай, сейчас посмотрим вместе. А я пока поздороваюсь, — улыбнулась Халлела и подошла к бесценному лабораторному образцу.

Безымянного шайтара уже подняли на ноги и зафиксировали: тяжёлые тугие лианы, усиленные цепями, надёжно удерживали могучее тело, не позволяя лишний раз пошевелиться. Они уходили в стену, натягивались во время работы, а после — ослабевали, давая возможность подопытному спокойно стоять и перемещаться в пределах нескольких квадратных метров, очерченных на полу красной линией. Остальные сотрудники лаборатории боялись дикаря до откровенной паники, поэтому даже к этой линии не приближались без крайней нужды.

Этого богато одарённого силой молодого мужчину из числа мятежников взяли в плен в каком-то сражении года три назад. Поначалу ещё хотели установить имя, первую пару лет его таскали по тюрьмам, пытались выбить хоть что-то, но потом расписались в собственном бессилии, признав немым и повредившимся рассудком из-за контузии и гибели отряда. Шайтар не шёл на контакт даже с сородичами, если оказывался с ними в одной камере, дичился и, спасибо ещё, не бросался с кулаками, потому что, кроме огромной магической силы, Природа не меньше расщедрилась для него и на физическую мощь.

До появления Халлелы ему не нашли внятного применения и в лаборатории, пленник жил в небольшой каморке, порой у него сцеживали кровь и брали другие образцы, но и только. А потом пришла Повилика, и для дикаря началась новая, насыщенная жизнь.

Шайтары восхищали Халлелу своей первобытной мощью и волей к жизни, и данный образец воплощал лучшие качества своего народа в превосходной степени. Может, рассудок его и впрямь пострадал, но в пленнике ярко ощущался несломленный звериный дух — тот самый, который заставлял остальных работников лаборатории держаться подальше. Зверь вёл себя смирно, но каждый ощущал, что он только ждёт возможности напасть.

Повилике такая стойкость нравилась. Восхищали рост и удивительная, медвежья сила. Нравилось, что даже в тесной клетке и на цепи он словно вовсе не ослабел — наверное, телу помогала не имеющая другого выхода магия, предусмотрительно запертая тюремщиками.

— Здравствуй, мой каменный друг, — проворковала Повилика, подходя к дикарю вплотную. Она его и без цепей не особенно боялась, а сейчас шайтар был безобиден как младенец. Огромный, надёжно зафиксированный младенец с внушительными когтями и крепкими острыми зубами. — Соскучился? — Халлела улыбнулась, ласково похлопала ладонью по могучей груди. — Да, я тоже. Думала о тебе всю ночь. — Она погладила каменное по твёрдости плечо, придирчиво ощупала спадающие на него светло-серые, пепельного оттенка жёсткие волосы. Халлела не терпела грязи и следила за чистотой всей лаборатории и оборудования, так что подчинённым приходилось регулярно мыть шайтара. Роптать, но мыть. Отчасти именно для этого из всей одежды на нём оставили только набедренную повязку. — Надо будет тебя причесать. Потом, — решила она. — А сейчас нас ждёт самое интересное! Заинтригован? Не бойся, милый, тебе понравится! — одарив его ещё одной ласковой улыбкой, безбоязненно дотянувшись и потрепав по щеке, Халлела наконец отошла и сосредоточилась на расстеленной помощниками схеме.

Некоторое время эльфы обсуждали рисунок, почти не обращая внимания на напряжённый взгляд шайтара, следящий за каждым движением так, словно он вполне понимал происходящее. Кроме Повилики и Дариналь, в процессе участвовало ещё одно доверенное лицо, перешедшее по наследству вместе с лабораторией: профессор Мириталь. С Халлелой они сошлись на фанатичном интересе к науке. Женщина командует или мужчина — ему было плевать, равно как и на все странности новой начальницы, главное, наконец началась настоящая работа.

— И всё-таки, Ллель, ставить эксперименты на себе — глупо, — проворчал профессор, когда проверку закончили. — У нас полно прекрасного материала, который не жалко в случае неудачи!

— Брось, сэль Мириталь, — отмахнулась Халлела. Редко к кому она обращалась столь уважительно, притом — искренне. — Не хватало ещё сорвать эксперимент из-за того, что какому-то идиоту вдруг станет страшно, больно или захочется почесать задницу. Ничего со мной не случится, самое худшее — просто не выйдет. Не те энергии и не те точки, чтобы кому-то навредить. Зажигайте свечи. Запускайте стимуляцию! — повысив голос, бросила она в начало зала, за пульты.

Шайтар вздрогнул всем телом, дёрнулся. Глаза вспыхнули бледно-голубым светом, по серой коже прошла волна, оседая бледной рыхлой пылью, воздух вокруг