Союз-77. Книга 1. Теория заговора - Дмитрий Ромов

— Я тебе говорю, — донеслось из коридора, — вот такая, огроменная звездень, и от неё прям, как вспышки такие.

— Я таких свидетелей, — угрюмо ответил старлей, — каждый день вижу. Засосут пузырь, а потом и звездень и… всё остальное видят.

— Да харэ, Макс. Он вообще не пьёт. В принципе, понимаешь? Да ладно дядька, там же полгорода это видело.

— А что за город? Напомни.

— Да, ёлки, ты чем слушал, вообще! Петрозаводск. Это дядька мой родной. Он вообще не пьющий. Он своими, говорит, глазами видел. Звездень эта повисла над городом, а потом улетела в сторону Онежского озера. НЛО, короче.

— А это что за зверь?

— Я же тебе объясняю, неопознанный, летающий объект. Инопланетяне, короче.

— Херня. Наши новые ракеты испытывали или самолёты-разведчики.

Старлей повернулся и вдруг увидел меня.

— А вы чего здесь, гражданин?

— Сёмушкина жду, — пожал я плечами.

— Какого ещё Сёмушкина?

— Из министерства. Руководителя аналитической группы.

— Чёт сегодня кругом инопланетяне, — помотал головой старлей.

— Да ты напрасно отрицаешь! — засмеялся невидимый мне собеседник, и старлей вышел из Ленинской комнаты.

Я подошёл к бюсту Ленина и призадумался. Через пару минут из коридора донеслись звуки суеты и небольшого шухера. Дверь раскрылась и снова кто-то вошёл. Я стоял спиной ко входу и не поворачивался.

— Стрелец, — нетерпеливо окликнул меня Сёмушкин, я его узнал по голосу.

Я медленно развернулся, присел на стол и сложил руки на груди. Сёмушкин выглядел хмурым и недовольным. В дверь заглянул суровый майор.

— Иван Трофимович, всё нормально, ничего не надо? — подчёркнуто уважительно спросил он.

— Спасибо Олег Юрьевич, всё хорошо. Сейчас вот с кадром поговорю, с ценным, а потом загляну к тебе, ты здесь будешь, никуда не уедешь?

— Здесь-здесь, заходите. Кадра вашего поместим, куда надо, вы только скажите.

— Хорошо. Ты там поставь человека, на всякий случай, чтоб сопроводил, если что.

— Сейчас организую, — кивнул майор и исчез, а добродушный бульдожка Сёмушкин так же, как и я, примостил пятую точку на стол и скрестил руки на груди.

— Ну, и что ты творишь? — начал он. — Ты считаешь, я буду тебя держать, если ты такие закидоны станешь мне устраивать? Ты слыхал, приют для тебя готов уже.

— Иван Трофимович, при всём уважении к вашему ведомству и лично к вам, не нужно со мной вот этот театр устраивать.

— Что⁈ — недовольно свёл он брови, отчего его мягкое лицо приобрело комичный вид. — Ты говори-говори, да не забывайся!

— Я к тому, что давайте, по возможности, поговорим открыто и откровенно. Я просил организовать эту встречу, чтобы…

— Чего ты там просил? Ты вон накуролесил, на сотрудников напал при исполнении. Надеюсь, ты понимаешь, что вот здесь с тобой никто не будет в игрушки играть?

— Всё немного иначе выглядит, — усмехнулся я. — Ведь именно ваш сотрудник Сомов учудил вещи, никак не соответствующие честному имени советского милиционера и духу законности.

— Ты с ума что ли сошёл? — нахмурился Сёмушкин.

— Так вы что, не знаете, что он устроил? Похитил непричастного человека, шантажировал агента, то есть меня, применял насилие, угрожал оружием, и даже позволил его применить. Или это вы дали санкцию?

— Ты мне нотации что ли читать вздумал? — начал злиться Сёмушкин.

— Да бросьте вы, я же не идиот. Итак, что мы имеем? Вы, кстати, глушилку включить не забыли?

— Говори-говори, — недовольно кивнул он.

— Ваши люди стреляли по Весёлкину, — продолжил я и бульдожка нервно закрутил головой.

— Ты соображай, чего несёшь!

— Но закончилось всё очень скверно. Дело не сделали, но засветились. Вертолёт засветили и исполнителя.

— А не много ли ты на себя берёшь⁈ — наклонил голову Сёмушкин. — Если кто-то прикрывался милицейским мундиром, мы его найдём и выведем на чистую воду! Но обвинять меня в причастности к преступлению⁈ Ты совсем охамел, Стрелец⁈

— Допустим, — кивнул я. — Пусть так. Ну вот взяли вы меня. Зачем, почему и на каком основании? Хрен его знает. На основании оперативных данных. Вычислили, подловили на поездке в Киргизию, запугали, замотивировали, завербовали, бумажками обложили и собственноручными подписями. Теперь если Весёлкин узнает, не сносить мне головы. Окей! Но в кураторы вы мне дали дегенерата Сомова. Правда ещё и хорошенькую девушку. К ней, кстати, у меня претензий нет никаких.

Я чуть кивнул и слегка улыбнулся, пусть думает, что я влип в их медовую ловушку. Возможно, отчёт от Зои, он уже получил. А что, разыграно было не идеально, но терпимо. Девушка изначально была неприступной, в руки, так сказать, не давалась. Но всё-таки сдалась в итоге и, более того, страстно отдалась. Значит я её уломал, соблазнил и очаровал. Захомутал, короче, заглотил блесну и можно этим пользоваться.

— Но вот Вася ваш, судак обыкновенный, чудак на букву «м», вообще охерел, простите за несдержанность. Он что, может делать всё, что захочет? Он похищает близких мне людей, заманивает меня в ловушку, устраивает расправу.

— Расправу, как раз, ты устроил, насколько известно.

— Ну, я, наверное, должен был ждать, когда он доведёт задуманное до конца, да? Но, с другой стороны, особой самостоятельности вы ему не давали, а значит всё произошло по вашему распоряжению? Зачем? Решили вдруг устранить меня, а не объект? Это нелепо, конечно, учитывая, что мы только работать начали. Но вы же не думали, что я стану спокойно ждать, пока ваш сотрудник будет мне мозг вышибать?

— Так, — нервно и сердито мотнул головой полковник. — Ты ерунду эту выбрось из головы. Сомов явно перестарался, но ты же сам его спровоцировал.

— Спровоцировал? Это когда он мою… хорошую знакомую похитил и на цепь посадил?

— Ладно, вот что, смотри, как мы поступим. Я тебя недооценил, похоже. Отличник боевой и политической подготовки, член комитета комсомола факультета. Отличник учёбы. Ответственный и надёжный. А ещё и смелый, да? В бою такие не подводят. Хочу, чтобы ты на правильной стороне остался.

— Это что, вроде как извинения?

Бульдожка решил кнут на пряник поменять и, похоже, реально заинтересовался. Как говорится, посадить человека каждый может, а вот рассмотреть ценного сотрудника, а потом выпестовать, воспитать и использовать способен только прозорливый и мудрый руководитель.

— Не зарывайся, не зарывайся, — с мюллеровской интонацией кивнул он. — Сомова