Охотники за химерами. Путь в легенду - Катерина Мелех

Эйо

Письмо на плотной бумаге, пропитанной защитными зельями, смялось в ее хрупком кулачке, как крылья ненавистных Рэю бабочек. Эйо шумно втянула носом воздух и со свистом выдохнула. Лао совсем обезумела? Подняла долину Гиблых!

Тау писала, что поднятые вурдалаки еще и управлялись Лао, которая теперь их всех из-за этого знает в лицо. Бред. Вурдалаком управляет только осколок мертвой души, заключенный в его теле. Лао не могла управлять чудовищами. Если только ей не подвластны техники Накиланэ по переселению душ, утерянные триста лет назад.

А если подвластны. Все же в Катакомбах Аноринора осталось множество заметок Накиланэ о техниках, предшествующих недостижимому «воскрешению». Но все они требовали размера резерва не меньше одиннадцатого при максимальном девятом. Не может же быть у Лао такой силы?

А почему, собственно, не может? Ведь Эйо ничего ценного не знает о силе Лао, как магистра Ордена Отверженных. Она знает только что Лао дочурка крона Драконьего Клыка, ставшего им аккурат после рождения дочери. Вообще, все в ее жизни полетело дракону в задницу как раз после рождения Лао. Но обвинять во всех своих бедах младенца – это придурь. Или нет? Эйо тряхнула головой, это требует осмысления. Но позже. Потому что еще Тау написала про отряд.

Женщина, что выглядела пятнадцатилетней девчонкой, устало вздохнула, огладила алый хохолок Иэлы, доставившей послание, оправила простое домашнее платье и вернулась в спальню. Косые лучи утренней зари вызолотили загорелую кожу разметавшегося по простыням Рэя. Во сне он выглядел совсем ребенком, несмотря на перевитое жилами тело. Он ведь ей в сыны годится.

Удачно, что у Эйо нет детей. Дети бы раскрывали ее возраст.

Она аккуратно присела на край кровати и убрала пепельную челку с лица бывшего ученика. Он лениво покосился на нее из-под длинных ресниц. У Эйо сжалось сердце. Нахмурился Рэй тут же. Сел, положил локти на согнутые колени и взъерошил длинноватые волосы.

– Что-то с Раа?

И когда он успел так хорошо ее изучить? Читает лучшую лицедейку Эйя как открытую книгу.

– Погиб, Рэй. Твой брат погиб, – рвано выдохнула она и стремительно вышла.

Надо спрятать родителей Тау от Лао. И предупредить Лелисталя о возможных допросах. Ведь многим известно, что ее брат лучший друг Рока. А Рок скрывал в своем отряде Орудие, пусть и не знал об этом. Незнание не освобождает от ответственности. Это деловой подход.

А к Рэю она вернется чуть позже. Покажет взглядом, что понимает его боль. Что он не одинок. Он сожмет кулаки и стиснет зубы. Покажет, что мальчик умеет терпеть боль как мужчина.

Но это позже. А пока… за дверью что-то грохнуло. Пока пусть мужчина побудет мальчиком.

Две недели спустяЗападный Эйя, Последний Приют

Мара

Ветер был такой силы, что прижимал их к земле. Их – исполинские древа! Ветер рвал с корнями маленькие природные деревья, унося в глубины Южного Предела. Они слышали их крики. Песок забивался под кору, заставлял сбрасывать ее, обнажаться под струями дождя. Дожди редки и долгожданны на юге, но едкий кислотный дождь в тот день приносил лишь мучения. Яд впитывался в корни, разносился с отравленными соками по стволу, доходил до самых кончиков ветвей, выжигая жизнь, но не убивая до конца. Вечная агония.

– Прекратите это! – вместе с могучими, беспомощными исполинами завопила Мара, подскочив от собственного крика.

Сильные руки крепко обхватили сзади, притягивая к мужской груди.

– Тише, цветочек, это только сон, – прошептал ей на ухо Аро, ласково баюкая в объятиях.

Мара судорожно всхлипнула, обессилено уронила голову ему на плечо и откинула со лба влажные кудри. Когда же это, наконец, кончится. Она вымоталась, просыпаясь от кошмаров каждую ночь. Обратная сторона приключений, которых она так жаждала. От понимания, насколько она была избалована опекой брата и непозволительно беспечна, становилось тошно.

– Этот сон пару веков назад был реальностью, – вздохнула она, выпутываясь из объятий Аро. Жара в середине лета стояла удушающая, шелковая рубаха отвратительно липла к телу. – Представить не могу, что тогда во время Октаронской катастрофы испытали люди. Я в мыльни, ты со мной?

Дыхание привычно перехватило от вида поднимающегося следом за ней статного мужчины. За время пути его волосы отросли и теперь достигали плеч. Их глубокий черный цвет, в котором словно бы тонули лучи света, Мару завораживал. Как и цепкий серый взгляд.

– Не люди, Мара, – мягко поправил он ее. – К моменту катастрофы в Октароне уже не было людей, были только аномалии.

Ей хотелось поинтересоваться «какая разница?». Но как-то раз она уже так спросила. Ей бы не хотелось снова видеть во взгляде Аро мелькнувшее тогда презрение. Только вот оставить это заявление без ответа ей не позволяли собственные принципы.

– Почему ты их так ненавидишь? – вопрос прозвучал еле слышно даже в окутывающей трактир предрассветной тишине. – Как по мне, самое жестокое, что они заслуживают, так это жалости.

До этой экспедиции она находилась во власти предрассудков по отношению к «чудовищам». Но чем дальше от Эйя она уходила, тем сильнее крепла в ней мысль, что аномалии – те же люди. Им просто не повезло, что в их предках затесались несчастные, над которыми проводили эксперименты Великие Древние. А она слишком хорошо знала, какого это, когда тебя сторонятся за то, над чем ты не властен, чтобы заставлять чувствовать подобное других.

– Потому что они убивают людей, цветочек.

Аро шел впереди, и в утренних сумерках Мара не могла рассмотреть выражение его лица, но глубокий голос звучал ровно.

– Не все, – уж вовсе беззвучно прошептала она, вспомнив того морока, что заблудил ее пять лет назад. Да, он применил свои способности, только