Шутки Богов. Кнут и пряник - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Огонь под кожей, который ещё минуту назад требовал выплеска, теперь начал уплотняться в холодную решимость. Она прошла к низкому столу, не торопясь, и, сев, скользнула пальцами по тонким пластинам шёлковой карты, на которой были обозначены родовые владения, сферы влияния и точки присутствия её людей.

– Так… – едва слышно выдохнула она. – Начнём с окружения.

Внутри у неё уже строилась цепочка шагов, сухая, выверенная, но пронизанная личным ядом ревности. Сначала нужно как следует просеять всех, кто входил в ближайший круг Андрея, от старых знакомых до случайных спутников в его последних вылазках. Официальная причина – “проверка на лояльность” в условиях нестабильности.

Далее – тихо убрать тех, кто может вызвать у него интерес. Не прямое устранение. Нет. Подобное будет слишком заметно. А он может просто разозлиться на такое вмешательство в зону его интересов. Но можно организовать “внезапные” назначения в отдалённые районы… Предложения, от которых невозможно отказаться, или искусственные конфликты, что сделают их присутствие рядом с ним невозможным.

Она уже мысленно назначала ответственных. Этот – займётся сбором компромата. Тот – распространит слухи, подрывающие репутацию нежелательных фигур. Для прикрытия – формальные проверки безопасности, аудиты, инспекции.

Пальцы её легко коснулись крошечного красного кружка на карте – города Мэйцзин, где он появлялся чаще всего. Здесь нужно будет поставить “свою” женщину, умелую, но безупречно преданную, чтобы держать его в поле зрения и одновременно – в нужных рамках.

И всё это, снаружи, будет выглядеть как хладнокровная политика… Защита ресурсов… Контроль каналов влияния… Укрепление вертикали власти… Но в глубине собственной души она знала о том, что каждый такой шаг продиктован тем самым, жгучим желанием, что она гнала от себя ещё в зале совещаний.

“Пусть он смотрит только на меня. Пусть… Даже ненавидит… Но смотрит…”

Она медленно откинулась на спинку кресла, глядя в тёмную гладь окна, за которым уже подступали вечерние сумерки, и в этот миг уже была не просто правительницей, а хищницей, что поставила метку на том, что уже считает своим. И уже готова была рвать любого, кто приблизится к её добыче.

В зале совета семьи Ло ещё не успели утихнуть отголоски закрывшейся за молодой княгиней двери. Сначала была тишина – густая, почти вязкая, как в затопленном подвале, и никто не решался первым нарушить её. Лица старейшин оставались каменными, но в глубине глаз уже мерцало раздражение, вперемешку с тревогой.

– Она ушла. – Глухо сказал седой Ло Хуай, будто только сейчас осознав очевидное. – И, судя по её взгляду, мы для неё теперь не союзники, а помеха.

– Если не вернём её расположение. – Тут же отозвался Ло Цзинъю, молодой по меркам совета, но достаточно опытный в придворных играх. – Вопрос с Андреем уйдёт к семье Хваджон. А они упустят шанс только тогда, когда им этот шанс будет не нужен.

Внутри этой простой фразы все поняли главное. Сейчас они уже не могли обратиться за помощью к семье Хваджон, а это означало, что, если их семья окажется не у дел, то вход к Андрею будет для рода Ло закрыт на годы, если не навсегда.

Именно тут и началось обсуждение, в котором каждая реплика была осторожным прощупыванием почвы:

– Придётся задабривать семью Хваджон. – Выговорил Ло Ченъи, тяжело переводя дыхание. – Подарки, редкие вещи… Всё, что может напомнить им, что союз с Ло всё ещё выгоден.

– Только подарками не удержишь. – Тут же скривился Ло Хань. – Нужно предложить уступки. Земли? Торговые маршруты? Допуск к портам южных провинций?

– Если отдадим порты, – тихо, но жёстко заметил Ло Хуай, – мы потеряем треть дохода от морской торговли.

– А если не отдадим, – отрезал Ло Цзинъю, – мы потеряем Андрея.

Повисло молчание. Впервые за много лет в этом зале стало слышно, как потрескивает древесина в потолочных балках.

– Можно пойти и мягче, – предложил Ло Ченъи. – Организовать “совместные проекты”, позволить им войти в наши школы, пустить их людей в советы. Это даст им вкус власти, но без прямой передачи активов.

– Уговоры, – тихо, словно сам с собой, проговорил Ло Цзинъю. – Не унизительные, но достаточно настойчивые, чтобы показать, что мы ценим их участие. Нужно, чтобы они поверили, что это их победа, а не наша просьба.

Казалось, спор ещё будет тянуться, но в этот момент Ло Хань, самый молчаливый из всех, поднял взгляд:

– Вы забываете про младшую сестру князя Хун.

Эти слова упали в зал, как камень в ледяной пруд. Несколько мгновений – никто не дышал. Ло Хань первым поднял голову:

– Ты хочешь сказать…

– Что она уже в столице. – Перебил старейшина. – И слухи идут, что князь Хун сам ищет для неё выгодную партию. Если семьи Хваджон и Хун договорятся между собой…

Он не закончил. Да это было и не нужно. Все и так поняли его намёк. Если младшая сестра князя Хун окажется рядом с Андреем по инициативе семьи Хваджон, то даже самые богатые подарки семьи Ло будут не более чем запоздалым жестом.

И теперь тишина стала иной. Острой, как стальной клинок. У горла. В глазах старейшин уже не было места раздражению. Только холодный расчёт и осознание того, что времени у них остаётся катастрофически мало. Каждое промедление могло стать ударом по их влиянию, и каждый день, когда они бездействуют, ещё один шаг Андрея в чужой лагерь.

А когда они снова заговорили, то начали перечислять, кого можно отправить к семье Хваджон уже сегодня, какие дары можно поднять из хранилищ, а что выкупить у купцов за любые деньги. Теперь каждый ход должен был быть быстрым и хищным, иначе игра будет проиграна прежде, чем они успеют сделать первый настоящий шаг…

…………

Резиденция княжеского рода Хун в старой столице была подобна застывшему в камне вызову – роскошная, но суровая, словно готовая в любой момент превратиться из дома знати в бастион, отражающий натиск врагов. Самые высокие стены в округе – из тёмно-серого камня, отполированного временем, но всё ещё сохраняющего следы боевых шрамов прошлых осад. Каждый зубец, каждая бойница не были лишь декоративными – здесь они имели свою функцию, пусть и прикрытую тонкой позолотой. На вершинах стен стояли бронзовые штандартоносцы – статуи воинов в боевых доспехах, глядящих в разные стороны, словно стражи, чьё бдительное внимание не ослабевает ни на миг.

Главные ворота – двустворчатые, из красного железного дерева, были надёжно обиты широкими полосами чёрного металла, украшенного чеканными сценами древних сражений. В этих барельефах не