Башня Вемовея. Душеспасательница - Анна Невер

– Полная дрянь, – мрачно отозвался Вемовей.

– Только не рассказывай молодняку. Паника среди курсантов никому не нужна. Вэйновий верно делает, что скрывает масштабы бедствия. Тебе рассказал, поскольку вижу, что не из болтливых. Ты закален в плену, хоть и молчишь о том. А они, – он махнул рукой в сторону окна, – еще не готовы услышать правду.

Вемовей задумчиво кивнул.

– Знаешь, что, – продолжил профессор. – Я все чаще думаю о твоем сказочном Якорь-Луне. Если он действительно существует, то хорошо бы ему уже объявиться. Расскажи-ка ты мне дословно, что слышал о нем и где. Я, признаться, ректора вполуха слушал, покуда он на совете вещал о твоих россказнях.

Спустя полчаса Иннокентий Лукич коротко подытожил рассказ Вема:

– Могу лишь сказать одно: шпиона-шуйца надо выловить.

Вемовей вдруг осознал, что это шанс.

– У меня есть план, он должен сработать. Помогите мне донести его до начальника по вэй-безопасности.

Еще час плодотворных обсуждений, и Вем покинул лабораторию.

Где-то на полпути к общежитию демон дал о себе знать. Вкрадчиво, как никогда ранее, чудовище прошипело: «Забудь мои слова, ты вовсе не червяк и не слизняк. Ты умный самец, смелый и сильный. У тебя есть сила духа и рычишь ты, что надо!»

«Хватит меда, говори, что нужно?»

«Нужно в башню, что сегодня показывали. Интерес-сна, оч-чень».

«Ну так лети, я тут при чем».

«Уже был, только что, но не смог попасть внутрь. Закрыта для меня. Червяки свободно заходят, а я не мог-р-р-у», – с обидой рыкнул подселенец.

«Так найди себе другое развлечение».

«Нет! Летим туда и вместе зайдем».

«Уволь».

«Пожалуйста».

О, какие мы уже слова выучили.

«Я не собираюсь носиться по свету ради твоих забав, демон».

«Ты – неблагодарный упрямый червяк!» – грозное рычание.

Вот теперь Вем узнавал его. Вернулись на старую колею, как говорится. Можно выдохнуть.

* * *

Позади осталась третья и последняя арка портала, и Полина увидела знакомый четырехэтажный дом из желтого кирпича с аккуратной вывеской «Посадская, 15». Тепло распрощавшись с дядей Натаном, девушка направилась к парадной двери. Кивнув привратнику, поднялась по широкому пролету, чтобы потом постучаться в дверь квартиры под номером один. Никто не открыл, и Полина повторила попытку. Нет, Рич там был, и она хорошо улавливала его чувства. Это-то ее и беспокоило, очень. Брат пребывал в ужасном душевном состоянии. Ярко считывались горечь утраты, отчаяние, боль. Да что же такое произошло? Полина вновь подергала ручку и громче заколотила в дверь:

– Рич, это я, Поля! Открой, пожалуйста!

Безуспешно. А потом к ней подошел привратник, мужчина лет сорока при закрученных жиденьких усах:

– Позвольте спросить, милейшая сударыня. Вы, кажется, родственница нашего жильца Рича Рамиловича Саялэ?

– Да, я его сестра. Простите, а у вас нет запасного ключа от квартиры?

– Есть, только вот открывать не положено-с, извольте простить, – служащий одернул рукава форменной куртки. – Но жилец точно дома, это я вам со всей ответственностью уверяю. Уже три дня как не выходит-с.

Полина еще больше забеспокоилась и решила уговорить усача.

– А вдруг он там уже умер! Пожалуйста, давайте откроем.

– Нет, поверьте, он жив, – любезно возразил дотошный привратник. – Давеча отлично слышал звон стекла.

Час от часу не легче.

Полина окинула даром мужчину и согрешила. То есть использовала свой дар для влияния. Она просто убрала из его эмокарты довольно большой, но свежий сгусток, отвечающий за зависть, и снова обратилась:

– Очень прошу вас! Стекло тоже просто так не бьется, верно? Мне нужно убедиться, что с братом все в порядке.

Подействовало. Служащий с улыбкой открыл перед ней двери в широкую парадную, устеленную мраморной плиткой, и пожелал хорошего дня. Надо сказать, все квартиры в этом доме были двуярусные и имели просторные комнаты и коридоры. Ну да ее объемному братцу медведику иные бы не подошли. Под цоканье собственных туфелек девушка прошествовала через парадную в гостиную и тут увидела Рича. И сердце ее дрогнуло от жалости и огорчения.

Брат сидел на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж, уложив голову на колени, рядом с ним стояла початая бутылка вина. Несколько таких же бутылок, но пустых, валялось под одноногим круглым столом. Посреди столешницы белел свадебный портрет, усыпанный осколками фужера и залитый красным вином.

– Рич, как же так? – протянула Поля. Сбросив саквояж и сумку на широкое кресло, она подошла к брату и постаралась расшевелить его. Получилось с третьей попытки вместе с криком «Очнись!» в уши.

Он поднял голову посмотрел на нее мутным взглядом, потом в них мелькнуло узнавание:

– Понька… – пробасил или прохрипел. – Ты…

Брат потер пятерней лицо, стараясь прийти в себя, вышло не очень. А потом убито произнес:

– Она ушла от меня. Режи… бросила.

Снова поник головой, а Полина коснулась его черных тугих кудрей, одновременно уже перетягивая на себя его горечь и боль. Благо Рич был сам по себе светел душой, а мрачные чувства не застарелые, нити тьмы легко распутывались, не то что у Вемовея. Так что помочь ему будет намного проще.

– Поверь, брат, это к лучшему. Устючка и когтя твоего не стоила!

Уже через четверть часа Полине удалось убедить парня прошествовать в спальню и улечься в постель, а именно в огромную кровать с балдахином.

Спал он весь день. За это время Полина вызвала уборщиц, служащих при доме, и быстро с ними навела порядок в квартире. А потом и кухарка объявилась. Бедная женщина благоразумно боялась заходить, пока оборотень квасил по-черному. Говорит, гнал всех прочь, как настоящий зверь.

Когда же Рич проснулся, по комнатам уже плыл аромат жаркого и картофеля, запеченного в овощах. Парень заглянул в кухню, потирая пятерней мятое лицо с неопрятной щетиной, улыбнулся вымученно сестре и постыдился заходить, бочком-бочком исчез в дверях умывальни. Послышался звук льющейся воды.

Поздоровался и сел за стол уже вполне себе человек, ну или вполне себе приличный оборотень. Рич, похоже, за эти дни ничего не ел и потому набросился на еду со зверским аппетитом. Поля решила повременить с вопросами и просто поддерживала трапезу. Нацепила на вилку картошечку в утином жирке и положила в рот. Да и лишний раз о Регине Устюкиной и говорить не хотелось.

Но таки пришлось.

– Я оказался не тем, кого она желала видеть в мужьях, – с тяжелым вздохом признался Рич.

– Вот как, и что прихватила эта облезлая лиса? – Поля подергала скатерть за бахрому.

– Не называй ее так.

– И все же.

– Я отдал Регине вторую квартиру, что у Жнуховой площади.

– Рич, ты совсем сбрендил?