Башня Вемовея. Душеспасательница - Анна Невер

– Сделаю, Самсон Михайлович.

Позже уже в компании Тростикова, самого молодого и болтливого вэйна из команды, Рич узнал, что безрукий Тишка явился пьяным в вэйноцех и буянил тут, выкрикивая, что никто ему не указ, и он больше не будет тратить время на вэйновскую чушь, а также видел всех в гробу в лабораторных белых тапочках. И утопал по кабакам шляться.

– Это он со страху. И ведь приползет потом, дурачина. Но наш Самсон строг в таких вопросах. Слышал, уже приказал гнать его в шею, коль появится на пороге. Старик терпеть не может пьянь.

При этих словах Рич втянул голову в широкие плечи. Мать честная! Как удачно, что никто тут не в курсе его запоя.

– Ты же слышал, что о нас в городе говорят-то? – продолжил снабжать его сведениями Тростиков, раскручивая ключ от лаборатории на пальце. – Что мы из людей чудовищ делаем.

Рич громко фыркнул, а может, тихо рыкнул.

Тростиков хохотнул:

– Ага. Пришиваем по шесть ног и рук, чтобы потом отправить этаких вэй-пауков на войну в первых рядах. Потому никто не спешит к нам в подопытные. Даже деньги не прельщают.

Далее беседа повелась о политикусе. О предстоящей войне с Шуей уже не говорил только ленивый, кто открыто, кто шепотом. По всей империи велась полномасштабная военная подготовка. К южному побережью стягивались силы. Снижение потенциалов, о котором тоже немало говорилось, еще не докатилось до столицы, и высший свет Крассбурга пока пытался не замечать надвигающуюся проблему.

Позже, переобуваясь в ботинки, Рич поймал себя на том, что за все пребывание в вэйноцехе думал о Регине лишь пару раз. С вмешательством Полины мозги вдруг прояснились, и он по-новому оценил месяцы женитьбы. Поля права, связывать свою жизнь с Региной Устюкиной было большой ошибкой с его стороны. Он надеялся, что союз скрепит их, но зря. Жена воспользовалась им, как ступенькой, чтобы подняться еще выше. В частности, теперь она ловит на балах рыбку пожирнее. Так ему по вэйгласу сказал друг и однокашник Костик Макаров еще пару дней назад. Судя по всему, Режи нацелилась на маркиза Флягина. Пусть.

Теперь уже не важно. Он почти излечился.

Слава Единому и святой Пятерке, дома его ждет названая сестра с даром врачевания душ. На сердце от этого намного легче.

* * *

На третий день Полина подчистила эмоциональную карту брата до легкой грусти и на том остановилась. Призналась, что собирается уже завтра вечером отбыть на пару дней в родительский дом, и обрадовалась, когда Рич пообещал ее туда сопроводить. А пока вечером после ужина двое расположились вместе на диванчике гостиной, как в детстве таская конфеты из коробки.

Поля как раз извлекла из яркой обертки шоколадный трюфель с цитрусовой крошкой и надкусила, когда Рич неожиданно заметил:

– Ты изменилась, сестра. Не могу понять, в чем именно. Даже звать тебя Понькой уже не тянет.

Полина мягко улыбнулась. Брат ее рассматривал, будто только увидел. Впрочем, может, так и есть, до того его взор бельмом застилала его драгоценная Режи.

– И еще красивее стала, что ли. Наверно, ты сделала правильный выбор, в отличие от меня.

Он стушевался и потер крупной ладонью нос.

– Прости, не помню имени твоего жениха. Илья, да? Жених, верно, на руках тебя носит.

– Носит, – Полина кивнула. – Вот только не он, а другой.

– Что-о? – ее медведик даже рыкнул. Находился бы в обороте, то Поля бы наблюдала, как бурая шерсть на загривке топорщится щетиной.

– Тише, братец. Родители уже знают и одобряют.

– И кто же он?

Пришлось рассказывать. И брат не был бы братом, если бы ревниво не выдал:

– Надо бы посмотреть на этого шустрого малого, который обскакал вэйскадровца. Сейчас-то я знаю, как легко ошибиться в выборе такого рода.

– Обязательно познакомлю вас, но позже.

Она и сама не знала, когда. Про удерживающий браслет, который не позволяет Вему удаляться от училища на расстояние дальше десяти верст, говорить не стала. Пришлось бы многое объяснять, да и что душой кривить – Вемовей, конечно, не то, что благополучный во всех отношениях Илья. Она и сама это знала. Да только он в миллион раз лучше.

Рич вдруг поднялся с коротким «одну минутку» и пропал в спальне, а когда вернулся, в руках его блестела золотая цепочка. Ее оттягивал красивый кулон в виде тюльпана, висевшего вниз головкой. Золотые лепестки держали хрустальный шарик, в котором сияла радуга. Полина пригляделась.

– Рич, это вэй-украшение, да?

Она не видела вэйплетений, но знала, что радужность и легкое свечение говорит о большом скоплении накладов.

– Да. Это направленный веллеров портал, – брат вздохнул. – Регина как-то позавидовала княжне Якушиной, у которой была подобная вещь, и я, дурак, заказал. Думал подарить на день рождения жене, в знак того, что всегда готов прийти к ней, когда позовет.

– О боже. Я слышала о таком портале. Эта новинка стоит, как целый вэйвоз!

– Вэйвоз личный жена тоже просила, – протянул уныло Рич.

– Бывшая, слава Единому, – фыркнула Полина.

– Бывшая, – согласился брат, а потом протянул цепочку ей. – Забери ее, а? Пусть подвеска будет у тебя. Ты сможешь выдернуть меня к себе этим порталом, когда надумаешь. Здорово же.

Полина хотела отказаться, уговорить вернуть подвеску, наверняка какую-то долю денег вэйн-ювелир бы вернул. А потом поняла, чем скорее у брата заберет украшение, тем меньше у него останется желания предаваться грустным мыслям.

– Спасибо, медведик! – она приняла подарок и обняла Рича, совсем как в детстве.

Эта подвеска вряд ли когда-нибудь будет раздавлена. Тревожить такого занятого парня, как Рич, она точно не станет. А Регину Устюкину она как-нибудь встретит на узкой дорожке. И тогда эта коза плешивая точно волос не досчитается.

– Знаешь, что, а давай у родителей ты меня покатаешь? Помнишь, как мы с тобой в озерцо как-то наше свалились? Вот смеху-то было. И давно я твою шерсть не расчесывала. Помнится, мне это очень нравилось.

– Ладно, – брат оттаял, улыбнулся.

Полина смотрела в его добрые черные глаза и вспоминала другие, тоже черные, напрочь лишенные наивности.

Эти дни она постоянно думает о Вемовее. О Единый, как же ей его не хватает. Стоило закрыть глаза, и она видела парня перед собой в россыпи картинок из памяти. Вот он застыл, подобно истукану, задумчиво и хмуро смотрит вдаль, а ветер путает его волосы. Вот быстро наматывает на кулаки кожаные драконьи вожжи, перед тем как взмыть в небо. Или когда Вем с забавной педантичностью достает из футляра серебряные вилку и нож и раскладывает их