Раб и меч - Сэм Альфсен

– Что же делать окружающим людям, Син, если вы готовы на всё, чтобы вас не любили? Если вы просто не позволяете себя любить? Если вы сами себя ненавидите и превращаете в бездну жизнь каждого, кому вы дороги?

– Я не заслужил этого, – он отдёрнул руку.

– Не вам решать, заслужили или нет!

Нуска никогда не думал, что сможет сделать что-то подобное. Но он был в неописуемом бешенстве. Столько лет! Столько лет он добивался расположения Сина. Столько лет он делал всё, чтобы быть полезным ему и Скидану. Он закончил vae`al школу, он принимал участие в войне, tha`re, он выбрался живым из многих reh`zal схваток, он три долгих года пробыл в рабстве в чужой vevih`al стране, чтобы вернуться и узнать…

Нуска пнул стол, отшвырнув тот к стене, а затем повалил эрда на пол. Когда Син попытался отпихнуть его, то лекарь вцепился зубами в его руку, прокусив ладонь до крови. И зрачки, и белки глаз лекаря были красными, когда он, сплюнув кровь эрду прямо в лицо, сказал:

– Вы. Вы никогда не признавались в том, что прокляты. Никому. Вы не имеете права руководить страной. Вы не имеете никакого права быть… – Нуска сглотнул и чуть не зарычал по-звериному. Он давил на плечи эрда, перехватывал его руки, не позволяя нанести себе удар. Собравшись с силами, он выдавил: – Как… кто… Почему вы прокляты?!

Син сглотнул, закусив губы. Нуска видел эрда разбитым совсем недавно и теперь – снова.

– Я.

Нуска почувствовал, как внутри что-то рухнуло. Как его руки и вся голова онемели, а уши заложило. Он переспросил:

– Вы?

– Это я себя проклял. У такого чудовища, как я, должен быть соответствующий особый навык. Я могу проклясть, низвергнуть в бездну отчаянья, лишить счастья, любви, благодати, семьи, жизни любого, кого возненавижу. Но какова судьба, – Син рассмеялся сквозь слёзы. – Какова судьба! Единственный, кого я искренне ненавижу, – это я! Только я! И никто больше! Я бы закончил войну в считаные секунды, наложив проклятье на Тиаму, но я не способен ненавидеть никого, кроме единственного отвратительного существа на свете! И при этом я смею желать, чтобы меня любили! Разве есть на свете кто-то более ничтожный, отвратительный и жалкий, чем эрд Скидана?

Нуске казалось, что каждый мускул его лица покрылся коркой льда и промёрз до кости. Он побледнел. Руки сначала сковали конвульсии, но затем и они успокоились. И с этой секунды выражение лица лекаря не менялось. Склонившись ниже, он тихо сказал эрду на ухо:

– Раз вы так сильно жаждете любви… Кто я такой, чтобы отказать самому эрду Скидана?

Глава 118

Перипетии

На лице эрда на секунду мелькнул страх. Он приложил больше усилий, чтобы выбраться, но Нуска этого даже не почувствовал. Син давно был слишком слаб физически из-за того, что голодал и не спал. Он был великим сурии, но лишь когда дело касалось управления тёмной дэ. Однако если он применит свою магию к Нуске… то и убить может.

Нуска перехватил запястья Сина и приковал их к полу. А затем одним движением руки высвободил своё оружие дэ и сковал эрда по рукам и ногам.

Буквально сегодня Нуска послал духов и судьбу на reh’z, вознамерившись взять всё в свои руки и исправить. Но у него безжалостно отобрали контроль, как мяч во время игры. И Нуска смотрел на свои опустевшие руки, переводил взгляд на меч и желал вернуть его во что бы то ни стало.

Син. Он не посмеет. Не посмеет перечеркнуть своей тупостью всё, что Нуска сделал. Всё, что он делал для эрда каждый день с момента их встречи.

Так нельзя. Так просто нельзя! Проклятье, в отличие от духов, материально. Оно уничтожает тело изнутри. Дэ бунтует и выходит из-под контроля, бьёт сурии в голову, лишая его способности мыслить.

Син… не может быть эрдом. Сина… нельзя излечить.

И лишь потому, что в какой-то день Син вдруг решил, что ненавидит себя и заслуживает смерти.

ТОЛЬКО! ПО ЭТОЙ! REHZ’AL ПРИЧИНЕ!

Не из-за дракона, войны, болезни, нет, НЕТ, НЕТ!

Злость, которую испытывал Нуска, невозможно было описать словами. Но выплеснуть – запросто, как и вернуть утерянный над жизнью и судьбой контроль.

– Почему вы врёте? Почему вы постоянно отсылаете меня прочь?

Нуска часто дышал, его руки потянулись к шее эрда… однако Нуске сразу прилетело локтем по челюсти.

Эрд рывком сел. Даже будучи связанным, он сидел, осклабившись, и готовился дать отпор.

– Нуска, прекрати. Ты не понимаешь, что ты делаешь? Разве это не?..

– Что, Син? Скажите, что это, – Нуска, вновь улыбнувшись, приблизился. – Нападение? Будь я в вашем положении, то всё было бы в порядке, не так ли? Вам нравилось издеваться над маленьким мальчиком, чью семью вы убили? У меня никого не было, кроме вас. Вы – единственный, кто подал мне руку, когда я валялся на дне. Я привязался к вам. Вы были для меня больше чем отец или учитель, вы были для меня всем. Но что потом?

Нуска сощурился. Глаза двух сурии светились в ночи.

Скрипя зубами, Нуска продолжил:

– Вы отослали меня прочь. Ваша ошибка была не в том, что вы совершили когда-то. Ваша ошибка в том, что вы обогрели меня, привели домой, позволили переночевать, как уличной собаке, а затем вышвырнули обратно. Вам не должно быть стыдно… за это, – Нуска резко сдавил шею эрда руками. Услышав тяжёлый вздох, лекарь довольно улыбнулся и продолжил: – Вам должно быть стыдно за то, что вы – трус.

– Да, это так, но то, что ты делаешь, это не…

Голос эрда прервался. Его связанные в локтях руки вцепились в белоснежные волосы, а сам он часто глотал ртом воздух. Лишь когда Син стал терять сознание… Нуска остановился. Уставший и измученный ссорой эрд потерял сознание, так что лекарю ничего не оставалось, как уложить его на кровать.

Нуске было и стыдно, и нет одновременно. Вероятно, он поступил как последняя свинья, но всё равно не жалел ни о чём.

Пока Син спал, Нуска старательно лечил каждую часть его тела. Удивительно, но сейчас тело эрда, насквозь пропитанное светлой дэ, быстрее прежнего освобождалось от болезни. Когда Нуска закончил, уже наступило утро. На теле эрда не осталось ни следов драки, ни чёрных рисунков, свидетельствующих о перегрузке дэ.

Он был здоров.