ЭХО 13 Род, Которого нет. Том 2 - Арий Родович

– Да тут уже каждый чёрт об этом говорит, – пробормотал он и смутился: – Извините, Кирилл Евгеньевич.

– Ладно. Слушай внимательно. Собирай всех, кто есть рядом. Работайте в две, а лучше в три смены. Наша главная задача – вычистить лес от любых засад. В открытую сопровождать мы его не можем, это вызовет лишние вопросы. Поэтому если зачистите дорогу до поместья – на этом и остановимся. Тогда половина состава уйдёт отдыхать, остальные прикроют тылы.

– Понял, – ответил он твёрдо. – Сделаем.

Я отключился. В кабинете снова воцарилась тишина. На столе остывал кофе, а я смотрел в экран с пустой картинкой. Завтра станет ясно, хватит ли этих мер.

Часть 2 Теперь я не безымянный убийца

За день до возвращения барона в Красноярск. Днём.

Солнце косит под углом, но до ночи – как до луны. Лес шуршит, смолой тянет. Тропа знакомая. Следы – свежие. Пахнет железом и дешёвым маслом. Наёмники. Опять. #@%!..

Первая троица – у старой берёзы. Один «слухач» слушает землю, двое спорят, кто первый «снимет мальчишку у ворот». Ага. «Снимет». %$#&.

Троих не обсуждают – троих убирают.

Шаг. Выдох. Тень.

Первого – на вдохе.

Второго – на повороте головы.

Третий не понял, что уже поздно.

Трава легла. Лес даже не чихнул. Готово. Дальше.

Лощина. Чёрная вода в глине, ботинок набил грязь. Следов больше. Курево воняет, стружка от заточки на пальцах. Восемь. Сидят. Ждут. Уверенные. #$@!

Восемь – это уже разговор. Без гордости. Без суеты.

Лёг в тень. Смотрю. Привычки людей – лучше всякой разведки.

Один всё равно потянется к фляге – потянулся.

Второй не выдержит – отойдёт «по нужде» – отошёл.

Третий полезет в карту – полез, хотя карта для него как рисунок ребёнка.

Остальные расслабятся на пол-шага. Расслабились. Ну поехали.

Первого – коротко, под рёбра.

Второй разворачивается – опоздал.

Третий падает, даже не крикнув.

Остальные взрываются визгом, как сороки на мусорке. @#%!!

Вошёл в круг. Время стало густым, как кисель. Звук – ватой. Каждое движение – как под водой. Это моё. Здесь тишина, здесь я слышу всё.

Сталь – в сталь. Глухо.

Пятый – на колено и в мох. Ползти – плохая мысль. Добил.

Шестой делает шаг назад – всегда дырка. Всегда.

Седьмой вдвоём с восьмым – молодцы, придумали. Поздно.

И тут – крик. Чужой. Слева, из-за кустов:

– Марк! Слева!

Кому-то из них. Не мне.

Слово бьёт в ухо прикладом. Проваливается под кожу. Скользит ниже. Не тонет. Зацепилось.

М…арк.

Горло шевельнулось само. Ржавчина сдвинулась. Воздух царапнул связки. Я не говорил… сколько? Шесть десятков? Больше?

– М… Марк, – прохрипел я. Звук вышел чужой. Как железка, пролежавшая в болоте.

Имя – не моё? Чужой крик. Но ведь моё. Точно моё. Старое, простое. Тогда таких – пруд пруди. Только в нашей роте – шестеро. Командиры орали только фамилии, иначе половина обернётся. «Марк!» – и пятеро: «Какой?!» Ха. Тогда – серое. Ничьё. Сейчас – тяжёлое. Чистое. Людей стало меньше. А я – остался. %$#.

Воздух снова стал лёгким. Восемь тел улеглись как надо. Кровь шипит на холодной глине. Руки сами делают своё: карманы – вон, жетоны – сюда, записки – сюда. На запястье у одного – нитяная татуировка, чужая метка. Запомнил рисунок. Пригодится.

Вдалеке гудит трасса. Там они копятся, «элита». Здесь – мелочь. Здесь – тихо. Для него – тихо. Для мальчишки. Для барона. Для… господина? @#!.. Рано. Не думать. Делать.

Выхожу к внешнему периметру своей петлёй – где чаще ставят засады.

Поваленная осина – классика для тех, кто «умеет прятаться». Пусто.

Пень с видом на ворота – идеальная мишень для идеального идиота. Пусто.

Камни у рва – любят там лежать, как дохлые лисы. Пусто.

У забора – движение. Дружинники. Идут цепью, осматривают пространство, собак гоняют по низинам. Правильно. Так и надо. С мелочью разберутся. Сильных поблизости нет – я снял их по дороге.

Сосна слева – старая, корявая. Верхняя развилка – то, что надо. Сверху двор – как на ладони. Звук ложится без эха. Ветер держит язык за зубами. Место моё.

Залез. В развилке – моё «гнездо»: ветви, тряпка, сетка. Под щёку – ладонь, другая – на рукоять. Тело – в кору. Исчез. Слушаю. Два часа – и ещё круг. На всякий случай. Всегда на всякий.

Из караулки под забором тарахтит телек. Голоса рвутся кусками: «…прямое включение…», «…Император…», «…женихом… дочери…». #@%&!.. Ну конечно. Теперь и её. Значит, полезут больше. Животы чешутся у всех «смелых». Приходите. Я здесь.

Пробую имя на вкус, как нож после заточки. Не шёпот – хрип. Воздух цепляется за горло, но выходит:

– Марк.

Сел. Ложится. Коротко. Тяжело. Правильно.

Я редко лез в ближний. Не люблю. Моё – дистанция. Шестьсот. Тысяча. Полторы. Ветер. Поправка. Ритм пульса. Щепотка математики – и цель падает. Это ремесло. Лес учит быть тенью, город – призраком. Люди близко – плохая идея: лица пугаются, глаза залипают. Я – не для людей. «Мутант», «страшила», «лесной чёрт» – кто как называл. И правильно. Так проще. Всем.

Но сегодня пришлось резать в траве. Ничего. Руки помнят. Ноги – тоже. Тело знает. Значит, не заржавел. И это – хорошо.

Сосна дышит вместе со мной. Снизу собака щёлкнула зубами – кто-то кинул палку. Дружинник ругнулся шёпотом – спорят, чей сектор. Спорьте. Спор – жизнь. Жизнь – звук. Звук – то, что я храню.

Имя крутится в голове, как патрон в пальцах. Фиксирую.

Марк.

Теперь я не безымянный. Есть звук, на который откликаюсь сам себе. Этого достаточно, чтобы продолжать.

Потом – ещё круг. И ещё. До сумерек – вполне. Дыр в лесу стало меньше. Закрою оставшиеся.

Для него. Для мальчишки. Для барона. Для… когда придёт время – господина. Но не сейчас. Сейчас – работа.

И если кто спросит, кто тут чистит лес – никто не ответит. И правильно. Пусть думают: Канцелярия. Пусть шепчут: «десятки». Пусть списывают на случай. Мне всё равно. Я – тень. Я – Марк. И этого, #@%!, на сегодня достаточно.

Часть 3 Максим

Дорога обратно из Красноярска была тихой и слишком привычной. За рулём я думал только об одном: успеть проверить периметр, пока солнце окончательно не уйдёт за лес. Машину оставил у ворот, и дальше пошёл пешком, как всегда. Ноги сами знают маршрут – полукругом, вдоль границы, через низину, потом подниматься на пригорок и спускаться к ручью.

Трупы нашлись сразу. Один, другой, третий.