Солдат трех императоров - Виктор Сергеевич Мишин

по мне, так это прекрасный дом, жаль, что стоит прямо тут, в центре села возле церкви, а не в бору, как мне хотелось бы. Но об этом будем думать позже. Кирилл Алексеевич, открыв нам дом и показав, что и где находится, ушел за женщиной-смотрителем, а мы наконец выдохнули.

Пока я таскал вещи из саней, Ефимыч занялся печью, необходимо было ее растопить, дом холодный, протопка раз в неделю разве что не давала ему промерзнуть целиком, но все же тут было очень холодно. Я и сам бы мог, помню еще, как это делается, но денщик отодвинул меня и решительно принял на себя все обязанности по дому. Я не стал возражать, не до этого, просто, делая что-либо сам, я доказываю самому себе, что увечье не приговор. Но сейчас очень хотелось немного перекусить, а затем завалиться спать, часов на десять-двенадцать, а может, и того больше.

К появлению женщины, что, едва поздоровавшись, принялась хлопотать по хозяйству, я уже клевал носом и ничего не хотел, только спать. Жестом фокусника женщина, а звали ее Ефросинья, достала даже не понял откуда белье, застелила мне в одной из комнат кровать и вежливо позвала:

– Вот, барин, можете почивать, – так как я обмолвился о том, что хочу спать, то она и предоставила мне эту возможность в первую очередь.

– Так, Ефросинья, – встал и расправил плечи я, – как вас по батюшке? – Женщина была не старухой, но явно старше меня вдвое, поэтому и спросил. Блин, я вообще не имею представления, как нужно себя вести с как бы слугами, получается. Помню, Лентовский в своем родительском имении обращался ко всем слугам просто по имени, но ему было легче, там его все знали с рождения.

– Ой, да зачем, ваше…

– И все же ответьте, – настоял я, перебив порыв возмущения Ефросиньи.

– Макаровна… – тихо произнесла женщина и, смутившись, опустили глаза.

– А чего вы так стесняетесь, Ефросинья Макаровна? Не нужно. Так вот, давайте сразу обозначим, обращайтесь просто по имени-отчеству, Василий Николаевич мое имя. И я никакой не барин, отставной военный офицер.

– Ой, как скажете, господин офицер… Василий Николаевич, – зарумянилась женщина. – Вам на утро поснедать приготовить, нет ведь в доме ни крошки?

– Если вас не затруднит, конечно, соглашусь, мой помощник Фрол Ефимович вам поможет. Да, деньги же вам надо дать…

– Если дадите копейку, соберу вам хороший завтрак, как у господ принято. – О как, а откуда она знает, как у них, у господ, принято?

– Василий Николаевич, ложитесь, я разберусь и обо всем позабочусь, – добил меня Ефимыч, и я, умывшись холодной водой, завалился в стылую кровать. Белье, кстати, было чистым и аж хрустело, приятно это, почувствовать, что ты дома. Хоть вроде это и не совсем мой дом, но все же.

Спал долго. Проснувшись, обнаружил, что в доме тепло и пахнет чем-то очень вкусным. Выбравшись из кровати, оба-на, обнаружил ТАПОЧКИ! Да быть не может, господи, только за эти тапки, сделанные словно из валенок, готов расцеловать кого угодно. Как же надоело ходить в сапогах круглый год, кто бы знал. И именно тапки стали тем самым, что утвердило меня в том, что я действительно ДОМА.

В соседней комнатушке, маленькой такой, словно выделенной специально для прислуги, спал Ефимыч. Мой добрый старый денщик, накрывшись шубой, дрых и потел, видно, как пот стекает по морщинистому лицу. Не мешая ему, вышел в зал, или как тут такую комнату называть? Квадратная, с тремя окнами по одной стене, справа печь, большая такая, беленая, слева длинная лавка вдоль стены, да не просто две доски, а даже со спинкой, этакий дачный диванчик. Огляделся и направился к столу. Возле окна, большой, с закругленными углами, накрытый белой с узором скатертью, стол внушал уважение. Под тонкими, такими же белыми, как и скатерть, полотенцами стояло что-то, я думаю, съедобное. Не ошибся, стол был просто заставлен едой, и у меня мгновенно забурлило в животе.

Обернувшись, в поисках воды наткнулся на привычной мне формы умывальник, из дерева, напоминающий скорее ведро, но его расположение подсказывало, что это именно рукомойник. Умылся, тут же на гвоздике висело полотенце, вытер лицо и вернулся к столу, начнем, помолясь…

Вареные яйца, какое-то вареное же мясо, на вид курица вроде, вряд ли что-то другое. Вареная картошка, к ней квашеная капуста, соленые огурцы и, конечно, каравай душистого, явно совсем недавно выпеченного хлеба. Сказать, что накинулся, ни хрена не сказать. Позже мелькнула умная мысля, что со стороны я скорее похож на дорвавшегося до жратвы нищего, чем на офицера и дворянина. Хорошо хоть не видит никто…

– Барин, вам попить чего-нибудь налить? Молока аль чего другого?

– Хозяйка, а нет ли чая? – робко спросил я, знаю, что пьют сейчас что угодно, а вот чай, настоящий чай, очень дорогой.

– Да где ж его взять-то, Василий Николаевич? Отвар могу заварить, на травках.

– Варите, – с уверенностью согласился я, – хочется чего-то горячего.

В общем, завтрак уверенно перешел в обед, потому как я не выходил из-за стола, просто наслаждаясь неспешным употреблением пищи, а Ефросинья, колдовавшая на кухне, внезапно поставила на стол чугунок со щами. Обалдеть просто, такая, блин, вкуснотища, что за уши не оттащить.

Проснувшийся под запах щей Ефимыч, испросив разрешения присоединиться, получил для начала укоризненный взгляд с моей стороны, а после уже и тарелку щей.

– Ну, что, вашвыскабродь, здесь будем оставаться?

После обеда мы отдыхали, развалившись на стульях, и вели спокойную беседу.

– Думаю, да, вчера управляющий приносил бумаги, где они, хотел бы ознакомиться с тем, что здесь происходит, и понять, что делать дальше.

– Вот так сразу и за дела? – Ефимыч как-то осуждающе посмотрел на меня.

– Пока у нас есть деньги, Ефимыч, нужно ими правильно распорядиться, потом будет тяжелее. Из вчерашней беседы я понял главное, дохода от земли тут нет, надо это дело обмозговать и изменить. Да, земли вроде как немного, но и она должна кормить, ведь тут едоков-то все ничего. А в городе огромная хлебная биржа, значит, сбыт точно есть, нужно постараться поднять урожайность, если таковое вообще возможно.

– Ну, не сразу, думаю, но вполне возможно, если работать. Народу вот только мало, сколько у нас мужиков-то, способных землю пахать? – О как, а денщик-то у меня уже в компаньоны заделался!

– Для начала ее еще освободить нужно, ты же слышал, что говорил управляющий, земля есть, но не обработана.

– И как быть? – кажется, Ефимычу действительно интересно, как и что я смогу сделать, он привык ко мне, знает, что у меня