Солдат трех императоров - Виктор Сергеевич Мишин

жить. И сейчас я продолжаю это делать, ведь скорее всего мне еще семь лет коптить небо. В реальности я даже стал желать прожить еще чуть больше, интересно было бы пересечь вековой рубеж еще раз. Ведь родился я в восемнадцатом веке, а сейчас, всего пятнадцать лет до века двадцатого, жаль, если не выйдет, но и так грех жаловаться.

Мы начали нашу беседу, но спустя всего час ее пришлось прервать. Появились мои родственники, так как сегодня суббота, а у нашей семьи традиция, мы всегда собираемся по субботам в нашем родном доме. Не все, разумеется, а кто остался жив. Мой старший сын, Иван, с почетом прошедший Крымскую войну, дослужив до звания полковника, умер через десять лет после ее окончания. Самый младший сын, Андрей, умер не старым еще, несколько лет назад, он всю жизнь был статским, ему нравилось стезя исследователя, и он многое привнес в этот мир, не без моей подачи, кстати. Обе дочери, Мария и Александра, еще живы, но находятся в таком возрасте, что я уже давно не обижаюсь на то, что они меня не навещают, более того, я сам к ним езжу. Маша живет в Рыбинске, она вдова последнего градоначальника, умный был мужик, многое сделал для развития моего родного города. Санька живет в столице, ее муж, погибший в последнюю турецкую войну, генерал от инфантерии, его я не очень любил, но уважал. От всех моих детей остались внуки и внучки, а уж сколько правнуков! Видимо, я хорошо воспитал своих детей, потому как даже правнуки до сих пор приезжают ко мне по субботам. И это не одолжение старому человеку, мои потомки уважают меня, потому как знают, что я не буду поучать и придираться, я просто рассказываю то, что есть, и то, что будет, и вот ведь холера, я всегда угадываю. О моей тайне, моем происхождении знал всего один человек, моя любимая жена. Я признался ей, когда сидел возле ее постели в последние минуты ее жизни, признался и услышал в ответ:

– Я всегда знала, что ты, Вася, какой-то не такой, как все, – я тогда напрягся, но увидев ее лучезарную улыбку, расслабился, а она добавила: – И я тебя очень люблю, за то, что ты именно такой!

– Да вот так и взяли, попросился я тогда, написал письмо господину генералу Лентовскому, помните я рассказывал вам о Федоре Андреевиче?

– Конечно, помним, деда, это твой друг, еще с Кавказской войны!

– Ага. Он мой первый командир, мы многое пережили вместе и до самой войны с Наполеоном служили вместе. Потом наши пути разошлись, он пошел на повышение и дальше продолжал службу при различных штабах, он был умным и умелым офицером. Он долго меня уговаривал, но я настоял. Меня взяли инструктором, хоть и без одной руки, но я все же многое мог дать в обучении нашим солдатам.

Гиляровский, что удивительно, практически не записывал за мной, но я знал, что он прекрасно умеет запоминать. Он не был навязчивым, лишь изредка задавал уточняющие вопросы по какому-либо моменту, а я с удовольствием отвечал. Да, в какой-то момент жизни я сделался тщеславным, ну вот хотелось мне оставить о себе след в истории, не такой скудный, какой я читал в моей прошлой жизни, а яркий, чтобы о солдате Кочеткове была не скромная запись на полстранички в Википедии, а нормальный материал. Хотелось, чтобы потомки, читая об этом человеке, понимали, на что шли русские воины ради Родины.

– И там ты попал в плен?

Да, и это было, но тогда вообще все сложилось очень хреново. Через Лентовского я пытался слить информацию о войне, писал ему буквально все, о чем мог вспомнить, но ему не поверили. Да и кто бы поверил? Представляю, как генерал, кавалер многих орденов, заявляет в обществе:

– Господа, мне известно, что нас специально втравливают в драку с османами, надеясь разбить сообща всей Европой!

На что ему отвечают:

– Полноте, господин генерал, откуда вы это взяли? Мы друзья с англичанами!

И что им мог ответить старый генерал? Что у него есть друг, отставной капитан драгунского полка, который ему и сообщил такую информацию? Это даже не смешно. Думаю, что Федор вообще не стал доносить такую информацию, чтобы не быть опозоренным.

– Да, мой мальчик, так и было. Страшный бой длился больше трех суток подряд, мы защищали Севастополь, но, к сожалению, так и не удержали его. Меня пленили под самый конец, более ста дней мы не давали захватить город. Я не участвовал в прямых боях во время осады, лишь под конец, когда солдат оставалось совсем мало, прорвался туда через окружение с отрядом своих учеников. Привел подмогу, притащил оружие и еду, но этого, на нашу беду, не хватило.

– А как ты ногу потерял?

Да… моя левая нога с тех самых пор короче правой почти наполовину. Правнук, естественно, знает об этой истории, но он всегда спрашивает, нравятся ему рассказы о войне, может, в будущем писателем станет.

– Именно так и попал в плен. Город сильно обстреливали артиллерией, случайное попадание, и вот я стою во весь рост, орудуя своей любимой булатной шашкой, но уже на одной ноге. Даже не заметил, в горячке боя, как мне оторвало левую ногу почти по колено. Отдам должное англичанам, когда они нашли меня, не добили, а взяв в плен, вылечили, и даже вернули меня на Родину через год.

– Так значит, вы служили, господин майор, не трем, а четырем императорам России?

Ну да. Настоящий Василий Кочетков остался известным в истории как солдат трех императоров. Я же немного изменил эту самую историю. Во-первых, служил четырем царям-батюшкам, начал при Павле Первом, затем основная моя служба прошла при правлении Александра Первого, при нем я и вышел в отставку как инвалид. Ну а вернувшись в армию инструктором, во время Крымской войны, продолжил службу уже при Николае Первом, а окончательно вышел в отставку, опять при Александре, только уже втором по счету. А во-вторых, я не солдат, я офицер четырех императоров.

– Выходит так, Владимир Алексеевич, – кивнул я.

– Удивительно, – сверкнув глазами, проговорил Гиляровский, – а все же, откуда вы меня знаете? Ведь вы же не ездите в Москву, не общаетесь с писательской братией, откуда вы знаете обо мне?

– Я же сказал, я очень много знаю, – улыбнулся я, – даже то, чего еще не случилось…

– Что же, вы, быть может, знаете и сколько проживете?

Жесткий вопрос, а съешь ли ты, дядя Гиляй, мой жесткий ответ?

– И даже сколько проживете лично