Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

Франции, мне не довелось встретиться с глазу на глаз с королем Франции. Ведь кем тогда я был – всего лишь одним из многих дворян, пытавшихся пробиться поближе к трону. Хвала Господу, я не попал в Бастилию и после года пребывания в Петит Шатле – замке, служившем тюрьмой для государственных преступников – был отпущен на волю.

Решив, что в Париже мне вряд ли удастся добиться успеха при дворе короля, я отправился в далекую северную страну. В России я получил все – известность, богатство и власть. Да-да, и власть – Елизавета, дочка российского императора Петра Великого – не забыла оказанных мною услуг. Став после дворцового переворота правительницей огромной империи, она приблизила меня к трону и без моего совета не принимала важных государственных решений. А я, неблагодарный, позарившись на деньги, которые мне платили короли Франции и Пруссии, передавал им секреты двора своей благодетельницы. Проклятый канцлер Бестужев, однако, более изощренный, чем я, в придворных интригах, сумел меня переиграть. И я оказался в застенках Тайной канцелярии.

Потом была ссылка и забвение. Но после гибели старого короля Франции и восшествия на престол нового императрица Елизавета решила простить меня, с условием, что я больше никогда не смогу приехать в Россию.

И вот я во Франции. В Реймсе, столице моей родной Шампани, где должна пройти официальная коронация нового монарха, я ждал решения, которое определит мою дальнейшую судьбу. Одно скажу – мне больше не хочется услышать свист кнута палача и скрип дыбы. А еще каждодневного ожидания смерти на эшафоте…

Нет, мне надо будет стать обычным дворянином, который доживает свой век в уютной и скромной усадьбе, не пытаясь под старость лет опять влезть в чреватые многими неприятностями дворцовые интриги. Я уже понял, что за стремление к власти порой приходится платить очень большую цену.

Король Луи XVI выглядел неважно. Как медик, я сразу определил, что он очень устал от свалившихся на его плечи дел и до конца еще не оправился от ранения, которое получил во время покушения на него бандой поляков. Подробностей произошедшего я не знал, но, как мне кажется, тут не обошлось без участия в этом ужасном деле как британцев, так и головорезов из «Секрета короля». С последними я имел дело, и, скажу честно, общаясь с этими безжалостными убийцами, мне было не по себе.

– День добрый, граф, – обратился ко мне король. – После долгого отсутствия вы снова оказались на родной земле. Ведь вы покинули Францию сорок лет назад… Наверное, за время вашего отсутствия здесь многое изменилось?

– Меня здесь не было с 1713 года, ваше величество, – машинально поправил я короля. – Я уже почти забыл, как выглядят французские города, да и сам язык, на котором говорят сейчас местные дворяне, стал для меня не совсем понятен… Одежда и нравы тоже стали непривычны. Ведь я последние годы провел в местах, где русские живут так, как они жили еще до реформ императора Петра.

– Я понимаю, граф, вы много пережили за это время, – участливо произнес король. – Впрочем, мне сообщили, что именно вы во многом виноваты в своих злоключениях.

– Увы, сир, – кивнул я. – В молодости люди склонны совершать не вполне разумные поступки. Но за них я был наказан, причем жестоко.

– Хочу напомнить вам, граф, что Франции вы по недомыслию тоже были в шаге от Бастилии, – покачал головой король. – Надеюсь, что, вернувшись из России, вы не станете больше рисковать своей свободой и жизнью. Ведь вы уже не мальчик…

– Ваше величество, – вполне искренне воскликнул я, – ступив на французскую землю, я дал сам себе клятву – не пытаться больше интриговать и лезть в сферы, в которых очень легко оказаться за решеткой, а то и на плахе…

– Ну, вот и отлично, граф, – улыбнулся мне король. – Вижу, что годы сделали вас мудрее. Вы можете жить во Франции там, где вам заблагорассудится, но постарайтесь поменьше появляться в Париже. Поверьте мне, здесь вы, помимо вашей воли, будете снова втянуты в придворные интриги… Что за этим последует, я вам объяснять не буду.

– Наш род, сир, вышел из Шампани, – ответил я. – Не знаю, живы ли сейчас мои родственники, и, самое главное, согласятся ли они приютить меня. Денег же у меня слишком мало, чтобы купить себе имение или домик в провинции. Все, что я скопил за время моего пребывания в России, было конфисковано при аресте.

– Я попрошу герцогиню де Помпадур помочь вам найти пристанище, – сказал король. – Помните, граф, только скромность во всем, а, самое главное, умение держать язык за зубами, могут помочь вам дожить до глубокой старости и умереть в своей постели.

Намек короля был для меня понятен. Я заверил его, что он снова узнает обо мне, лишь получив известие о моей кончине. Луи дружески похлопал меня по плечу и кивнул, показывая, что аудиенция окончена.

Я вышел из дворца и побрел в шато герцогини де Помпадур, где на данный момент остановился. Надо будет переговорить с хозяйкой шато и попросить ее помочь мне найти постоянное место жительство и покой, которого мне всегда не хватало в этом мире…

16 июня 1756 года. Франция. Реймс, Зал собраний дворца То. Луи Бурбон, он же Людовик XVI, еще не коронованный король Франции

Длинное, практически ничем не украшенное помещение из шероховатого камня. На длинных стенах – изображения Крестного пути Господа нашего, на одном торце – огромное древнее распятие, на другом – не менее древний барельеф Богоматери. Каждый раз перед приемом очередной делегации я в одиночестве обращался к Господу и Матери Его, прося Их, дабы мои шаги были угодны Богу. И горячо молясь о душе отца моего, Людовика XV.

Конечно, во дворце есть и тронный зал – он принадлежит правящему монарху, а в остальное время там поддерживают идеальную чистоту, но никак его не используют. Но я не хотел им пользоваться до коронации.

Единственные, для кого я не смог отказать себе в удовольствии их там принять, были англичане, зачем-то приехавшие в Реймс, несмотря на то что они почему-то считают королем Франции своего монарха. А в тронном зале есть и гобелен с Жанной д‘Арк на коне и в доспехах – хрупкой девушки, которой мы все должны быть благодарны за то, что нами сегодня не правит еретик из вероломного Альбиона[86]. Я так и не понял, зачем англичане приехали в Реймс. Хотя, должен сказать, они называли меня «ваше величество», пусть и с кислым выражением лица, словно жевали при этом свои