Бледный король - Дэвид Фостер Уоллес

серьезно настроен, а кого пассивно принесло потоком, чтобы обманом вытянуть из правительства легкие деньги на оплату учебы. Я то и дело представлял, как тот нуждающийся, что съел все пончики на презентации, лежит в картонной коробке из-под кухонных приборов в подворотне, читает страницу и тут же поджигает, чтобы читать в ее свете следующую. В каком-то смысле, пожалуй, этим же занимался и я – мне пришлось забросить почти всю домашку по бухучету на следующий день и почти всю ночь ломать глаза из-за брошюр Службы. Это не казалось безответственным – хотя не казалось и особо романтичным или героическим. Скорее, просто пришлось сделать выбор, что для меня важнее.

Я прочитал более-менее все. Даже не скажу, сколько слов всего. Сидел почти до 5:00. Под самый конец – не у обложки, а между страницами протокола дела Налогового суда США 1966 года «„Уинта Лайвсток Корпорейшен“ против США» почти в конце папки, – нашлась еще пара анкет, подтвердив мое подозрение, что это только некое испытание нашей приверженности и интереса, чтобы узнать, готовы ли мы напрячься и докопаться до конца. Конечно, не могу сказать, что прочитал все внимательно. В одной из не самых тотально усыпляющих брошюр вкратце описывались Центры подготовки и оценки Налоговой и разные начальные должности для работников, окончивших курс ЦПО с разными уровнями образования и на разных стимулирующих программах. Существовали два Центра подготовки и оценки, в Индианаполисе и Коламбусе, штат Огайо, и в брошюре были их фотографии и правила, но ничего конкретного о самой подготовке. Как обычно бывает с фотокопированными снимками, они в основном напоминали черные кляксы с неразборчивыми белыми пятнами; непонятно, что там происходит. В отличие от нынешнего порядка, в ту эпоху, если хотелось сделать в Службе серьезную карьеру – с контрактом и зарплатным грейдом выше GS-9,– по протоколу требовалось пройти курс ЦПО, длившийся двенадцать недель. Еще требовалось вступить в профсоюз работников Минфина, хотя данные об этом критерии в брошюру не включались. В противном случае ты, в сущности, являлся временным или сезонным работником – их в Службе много, особенно на низких уровнях Обработки и Инспекции Деклараций. Помню, эта иерархия Службы выглядела куда проще и понятнее, чем на схеме кадровика, хотя и здесь хватало звездочек и одинарных или двойных линий между разными блоками на странице, а легенда схемы была наполовину отрезана, потому что ее отсканировали под углом. В ту эпоху шестью главными узлами, или управлениями, Службы являлись Администрация, Обработка деклараций. Комплаенс, Сборы, Внутренний контроль, Служба поддержки и нечто под названием Техническое управление – единственное на схеме управление с непосредственным словом Управление в названии, что мне в то время показалось любопытным. Затем каждое управление делилось на несколько подчиненных отделов – всего тридцать шесть, хотя в нынешней Службе теперь сорок восемь отдельных отделов, в том числе с пересекающимися или перехлестывающимися задачами, что приходится упрощать и контролировать Отделу внутриведомственной связи, который и сам по себе – что довольно запутанно – входит как в Администрацию, так и во Внутренний контроль. Каждый отдел, в свою очередь, состоял из ряда подотделов, но тут уж у многих названий шрифт оказался совсем мелким и неразборчивым. Например, в Отделе инспекций Управления комплаенса предлагались вакансии – хотя только для вакансий, выделенных курсивом (практически нечитаемых из-за ксерокса), требовались федеральный контракт или курс ЦПО, – в документообороте, перевозе тележек, вводе данных, обработке данных, классификации, корреспонденции, связях с окружными офисами, связях с региональными офисами, копировальной службе, поставке оборудования, связях с аудиторами, секретариате, общем штате, связях с сервисными центрами, связях с компьютерными центрами и так далее, а также формальные вакансии «инспектор рутинных деклараций», сгруппированные (в ту эпоху, хотя теперь здесь, в РИЦе Среднего Запада, эти группировки довольно отличаются) по типам деклараций, на схеме представленным как 1040, 1040А, 1041, EST и «Толстые», что относится к сложными 1040-м с четырьмя налоговыми категориями либо приложениями и больше. Также существуют корпоративные декларации 1120 и 1120S, которые инспектируются особыми инспекторами, известными в Инспекциях как «глубинщики», о чем в брошюре не говорилось ни слова, поскольку углубленными инспекциями занимается особая элита, высококвалифицированные инспекторы с собственным особым помещением в РИЦе.

Так или иначе, насколько я все еще помню, по очевидной задумке действительно серьезно настроенный человек постарается дочитать содержимое папки, увидит и заполнит соответствующие части анкет в конце, а потом еще постарается как-нибудь добраться на следующий день обратно в вербовочный пункт на Западной Тейлор к 9:00 для, как говорилось на последней странице, «дополнительной обработки». Еще той ночью опять выпал снег, хоть и не так много, и к 4:00 уже слышался ужасный лязг, с которым снегоуборщики Либертивилла выскребали дочиста бетон на улице под окном моей детской, – а еще птичий шум на рассвете поднялся просто невероятный, из-за чего в некоторых других домах на нашей улице в раздражении включался свет, – и СТА все еще работало по прореженному расписанию. Но даже в час пик и при всех трудностях пути от Грант-парка я прибыл в вербовочный пункт не позже 9:20 (хотя и снова в снегу до пояса), где не нашел никого с предыдущего дня, кроме того же кадровика Службы, еще более изможденного и растрепанного, и, когда я вошел, и сказал, что готов к дополнительной обработке, и сдал анкеты из домашки, через которую прокапывался всю ночь, он перевел взгляд с меня на анкеты и снова на меня с улыбкой человека, рождественским утром развернувшего дорогой подарок, который у него и так уже есть.

§ 23

Сон: я видел ряды наклоненных лиц, на которых слабо играли эмоции, словно отсвет далекого костра. Умиротворенная безнадежность взрослой жизни. Многослойные раскаяния. Один-два, самые живые, выглядели получше – лишь рассеянно. Многие другие – пустые, как монеты. На заднем фоне возились с бесконечными мелкими делами по отправке, каталогизации, сортировке офисные работники с отсутствующе оживленными лицами, кипящие от бессмысленной энергии, как можно наблюдать у жуков, сорняков, птиц. Сон как будто длился часами, но, когда я просыпался, руки Супермена (эти часы – подарок) были как будто все в том же положении, что и в последний раз.

Этим сном моя психика учила меня скуке. Думаю, в детстве мне часто было скучно, но скука – не то, за что я ее принимал; я принимал ее за беспокойство. Я был неусидчивым, нервным, тревожным, беспокойным ребенком. Это мнение родителей – и оно стало моим. Дождливыми растянутыми воскресеньями, пока мать с братом были в церкви, а отец засыпал на диване