Потерянные крылья - Морган Дэйл

такими же игрушками, как Крис. В его глазах Кристофер не видит чего-то важного и понимает лишь спустя секунду: этот человек не видит в нем такого же человека, личность. Он действительно относится к зверолюдям как к животным. Просто животным, что чуточку умнее обычных. Кристофер понимает, что не хочет попадать в его руки. Если бы у него только был выбор!

Ветеринар ничего не спрашивает, он вообще ничего не говорит, только хватает его за холку, сжимая перья и волосы в пальцах, ставит на четвереньки. В этот раз Крис инстинктивно вырывается, кусает медика за руку. Он не хочет! Это уже слишком. С губ срываются хриплые стоны:

– Нет, нет, нет…

Его мольбу прерывает Себастьян, схвативший его за волосы и встряхивающий с такой силой, что Кристофер, кажется, теряет ориентацию в пространстве.

– Еще раз взбрыкнешь, и я попрошу провести тебе удаление зубов, которыми ты так здорово орудуешь. И кто тебе вообще разрешал говорить? Уже забыл, что велел твой хозяин?

Крис всхлипывает и затихает, а Себастьян швыряет его обратно медику. Тот вновь ставит его на четвереньки, встряхивая за холку, – это чертовски больно. Врач умело вставляет в рот уздечку, нажимая пальцами на болезненные точки челюсти, застегивает ее на затылке, совсем не заботясь, попали ли в нее волосы. Крис не знает, куда деть язык, который упирается в холодный металл.

– Многие кусаются при осмотре, особенно в первый раз. Надеюсь, вы не против, господин Себастьян?

Себастьян лишь хмыкает.

– Конечно же я не против.

Крис не планирует больше кусаться. Он хочет остаться с зубами, и Себастьян это знает, но ему просто нравится наблюдать унижения Криса. Раньше Кристофера всегда осматривал обычный врач, так что он понятия не имеет, что ожидать от этого.

Ветеринар, а точнее сказать палач, быстро осматривает оперение, приподнимая чуть ли не каждое перышко, обрабатывает раны, не заботясь о том, чтобы быть аккуратным. На спину приходится накладывать швы. Ни о какой анестезии речи и не идет, Кристофера просто держат, чтобы он не вырывался. Слез не остается, он молча терпит, опустив голову. Ему хочется отключиться, но тело, привыкшее к боли, его не отпускает.

Крис глотает слезы боли и унижения, которые могли бы стечь по его щекам. Себастьян прекрасно понимает, насколько все это хуже для горделивого брата, чем любая физическая боль. Его лицо искажает надменная усмешка.

– Он уже прошел половое созревание. Предыдущие таблетки, что он пил, больше не подойдут. Перья в отличном состоянии, и, судя по всему, гормоны уже успели стабилизироваться.

Себастьян отмахивается.

– В таблетках в любом случае нет смысла.

Врач кивает. Он не задает вопросов. Больше ничего не говорит. Просто молча хватает Криса за шиворот и делает сразу несколько болезненных уколов, от которых хочется выть. Кристофер дергается, но тут же получает от Себастьяна ногой в живот.

– Не дергайся. Вдруг ты нам бешенство притащил от своих дружков?

– Я бы посоветовал подавители, чтобы у него не было слишком надоедливых инстинктов. Иначе придется предоставлять ему гнездо и много чего еще во избежание стресса и заболеваний.

Себастьян кивает и отмахивается – дает позволение делать что потребуется.

– Тогда я прослежу за его состоянием и сделаю укол, как только зарегистрирую высокий уровень гормонов.

В последнюю очередь ветеринар проверяет зубы. Он не смотрит Крису в глаза. Его словно не интересует, есть ли у зверочеловека личность или душа. Нет, даже не так. Он считает, что их нет. На ноге защелкивается ярко-желтый браслет с номером и GPS-датчиком.

Как только врач уходит, Себастьян тащит Криса за волосы по длинным коридорам, пока не доводит до комнаты без единого окна. Единственное, что в ней есть, – это унитаз и тонкая лежанка на полу. Себастьян туго затягивает ошейник с гремящей цепью, приподнимает голову брата, смотрит в глаза, дергает сзади за уздечку, причиняя боль.

– А это я пока снимать не буду. Уж больно ты мне нравишься.

Крис клубком сворачивается на лежанке, а Себастьян наклоняется, сверля его жестоким взглядом.

– Мы еще развлечемся, птенчик.

Как только Себастьян уходит, Крис трясущимися руками тянется к затылку, с трудом расстегивая застежку, вынимает изо рта металл, сглатывая слюну. Он весь дрожит, утирает ладонями лицо от слез.

– Заберите меня отсюда, пожалуйста. Джейсон, Изекил…

Голос дрожит. Он не выдерживает, рыдания переходят в самую настоящую истерику, которая длится до тех пор, пока Крис не выбивается из сил.

Следующие двое суток превращаются в ад. Хозяин приходит только раз в день лишь для того, чтобы заново «обучить» его. Потому что, по его словам, Кристофер «успел все забыть за столь короткий срок». Если он все делает правильно, в конце Хозяин подносит к его губам бутылку с водой.

Крис не смеет поднимать руки, просто обхватывает горлышко губами и пьет столько, сколько дают. Живот сводит, хочется есть. С Себастьяном, который приходит днем в перерыве между своей работой и совещаниями, не все так просто, как с Хозяином. Его требования гораздо более унизительные, и даже за их выполнение Крис может не получить ни капли.

Вечером, когда к нему точно не придут, он тихо разговаривает сам с собой, представляя, будто бы беседует с Изекилом или с Джейсоном; иногда он представляет, что Ник или няня живы и могут дать ему совет. Это помогает не сойти с ума после очередного дня боли и унижений.

У Изекила есть план. Он сумеет его осуществить, и больше не придется все это испытывать. Нужно только еще немного подождать. Совсем чуть-чуть.

* * *

Глава 48

Темнота комнаты рассеивается тусклой лампой. Среди этого света выделяются две отчетливые фигуры, он делает их лица более жесткими, подчеркивает острые черты. Любой, кто увидел бы их, почувствовал бы себя некомфортно.

Мужчина раскидывается в кресле, наблюдая за льдом в стакане с почти допитым виски. На его лице отражается странная смесь задумчивости и раздражения.

Вторая, женская, фигура располагается на подлокотнике, покачивая стройной ногой, заинтересованно рассматривает мужчину. Она запускает руку в волосы, перебирая его локоны, пропускает их меж пальцев.

– Как она посмела?!

В голосе сквозит ярость. Изящные пальцы с силой сжимают стакан. Женщина поглаживает чужое плечо.

– Себастьян, не переживай. Эта сука просто тебя недостойна.

Названный Себастьяном поворачивается и долго всматривается в точеное лицо.

– Кэрол, у Люсиль было огромное состояние. Если бы я только на ней женился, все это стало бы моим!

Себастьян швыряет стакан в стену, видимо, не выдерживая. Тот разбивается с оглушительным звоном. Кэрол вздрагивает, сверля взглядом осколки, медленно протягивает руку к Себастьяну и касается пальцами его подбородка, поворачивая лицо мужчины к себе. Наклоняется совсем близко, почти