Из огня да в полымя - Антон Бабушкин

эту мысль впихивал постоянно. И своей непонятной цели он добился. Когда все эти словесные кружева и пляски вокруг да около мне уже изрядно надоели, я просто спросил, что называется, в лоб.

— Гертальт майор! Разрешите вопрос!

Майор посмотрел внимательно и с усмешкой протянул:

— Спрашивай, капрал.

— Гертальт майор, а что будет с Росой?

— С Росой? Что, капрал, понравилась девчонка? — ухмыляется он.

— Смотря в каком смысле, гертальт майор. Если вы о её сексапильности — так я женат. А вообще — она не дура и очень неплохой профессионал. Жаль, если Империя потеряет хорошего солдата на ровном месте.

— Ясно с тобой. Ну… Что с ней будет… — майор досадливо морщится, — Она не идёт на контакт, капрал. Просто молчит. Так ей прямая дорога на мента-скан. А дальше… Сам понимаешь: состояние овоща, заочный трибунал, виселица и утилизатор.

— А если она пойдёт на сотрудничество и проявит деятельное раскаяние? Как тогда, гертальт майор?

— Думаешь её уговорить, капрал? Я уже замаялся, если честно. С ней говорить — как со стенкой. Не реагирует вообще.

— Я могу попробовать, гертальт майор.

Майор смотрит на меня с удивлением, потом что-то набирает на своём терминале, смотрит на экран.

— Ты же с Земли, капрал? — наконец обращается он ко мне.

— Да.

— И кем ты там был?

— Ну, почему же «был»? — отвечаю я, — Я там и сейчас действующий капитан МВД.

— Ну, да… Верно… Патрульные силы и инструкторская работа, — майор смотрит на меня с некоторым интересом, — Думаешь справишься? Она не с твоего булыжника и к полиции отношения не имеет. Точек соприкосновения у вас нет.

— Почему же нет? Есть. Служба и фехтование. А ещё — я уважаю профессионалов своего дела.

— Думаешь этого хватит?

— Надеюсь, гертальт майор. Только тут такое дело… В общем, ей надо будет что-то предложить в качестве стимула к сотрудничеству и ниточки к спасению. Она не из продажных. То есть не произвела она на меня такого впечатления. Но какой-то «свет в конце туннеля» ей показать надо.

— Это да… В общем смотри, капрал: вообще-то у неё есть реальная возможность не попасть под трибунал и отделаться разжалованием, да и то временным. До искупления, так сказать. Слушай.

Мы проговорили с майором ещё примерно двадцать минут, и я пошёл в подвал в сопровождении конвоя.

* * *

Вхожу в камеру. Ну… Обстановка предсказуемо унылая: всё в стандартном светло-сером, ни одного окна, койка, стол, стул, гигиена. Роса сидит на койке, зажав сложенные ладони между колен и ссутулившись. Одета в синтетский бесформенный серый комбез и кроссовки из той же серии. Смотрит в пол прикрытыми глазами, на моё появление не отреагировав никак.

— Здравствуй, Роса, — говорю я, облокачиваясь на стену у двери.

Роса вскидывает голову, в глазах мелькает эмоция. На внешние раздражители реагирует. Это хорошо. Здесь не ступор, не депресняк и не обвал в подобие аутизма или кататонию какую-нибудь.

— Пришёл с тобой поговорить, — продолжаю я.

По губам Росы пробегает тень грустной усмешки, и её взгляд возвращается к изучению пола.

— Понимаю. Ты не хочешь говорить. Тогда просто послушай меня.

Снова усмешка, означающая, наверное: «Можно подумать у меня есть выбор.» А я продолжаю.

— Думаю, я понимаю, что с тобой случилось, Роса. Ты ведь хороший, твёрдый профессионал, и я тебя помню не только по Учебному отделу. Ты же вела у нас в батальоне рукопашку, ножевой бой и Огневую в начале первого этапа. Помнишь? И я отлично помню, что и, главное, как ты преподавала. Тот захват, которым я скрутил тебя в той квартире — с твоих тренировок. Этого нет в стандартном курсе. Да и многого другого из того, чему учила нас ты, там тоже нет. И я уважаю тебя, Роса, как умелого бойца и как хорошего профессионала. Да. Ты не ослышалась, а я не оговорился: я сказал именно «уважаю», а не «уважал».

В глазах Росы мелькнуло что-то похожее на благодарность. Это хорошо. А мне нужно переходить к спорным вопросам.

— И поэтому, когда ты вошла в кабак в тот вечер — я тебе не поверил. Это была не ты. Не тот человек, которого я знаю и с которым пришёл оговорить график моего дополнительного обучения. Настоящая ты проглянула сквозь маску, извини, конченной шлюхи только на те несколько минут, когда мы обсуждали тренировки.

Роса поморщилась. Ей явно неприятно вспоминать ту роль. И это тоже хорошо. Продолжаем монолог.

— И я не поверил твоей маске, Роса. Слишком много ты навесила на себя несовместимых противоречий. Но я понял, что тем своим видом и поведением ты подала мне сигнал тревоги и насторожился, но решил тебе подыграть. Ты продолжила своё представление. А я вёл встречную игру. И ты прекрасно видела, что это игра. Ведь когда ты повела меня из кабака на явку — ты прекрасно знала, что я не пьян, боеготов, а значит понимала, что я не сдамся без драки. А чего я стою в бою ты тоже прекрасно знала и понимала, что всё закончится именно так, как закончилось. Не могла не понимать. Но ты продолжила мне подыгрывать и в квартире, просто не оказывая сопротивления вообще. Я это понимаю. Потому что знаю, что ты можешь, и знаю, что, если бы ты вступила со мной в реальную драку — ни единого шанса на победу у меня бы не было. Не помог бы и пистолет у твоей головы. Но ты повела себя пассивно, снова мне подыграв и дав тем самым реальный шанс.

Беру паузу, внимательно глядя Росе в лицо. Грустная улыбка, которую она и не пытается прятать и еле заметный кивок собственным мыслям, а не моим словам. Так в этой части я правильно расшифровал разыгранную в тот вечер партитуру? Отлично. Продолжаем.

— Я понимаю, чего ты хотела. Ты хотела умереть. И я понимаю почему. Просто ты, как и я, веришь, что лучше смерть, чем бесчестие. И ты хотела, чтобы я свернул тебе шею, чтобы всё закончилось там и тогда.

Снова еле заметный кивок Росы собственным мыслям.

— Но я не убил тебя, Роса. Не убил, потому что ты не представляла для меня прямой угрозы. Вовсе не потому, что хотел твоего унижения. Не хочу я его и сейчас.

Беру паузу, глядя в её снова окаменевшее лицо.

— Я