Все дороги ведут в «нигде» - Алексей Небоходов

– Вы хотите сказать, что власть не должна быть сменяемой? Что один человек должен оставаться у руля до конца?

– Именно так, – твёрдо ответил Бородуло, его голос звучал резче. – Люди нуждаются в фигуре, которая даст им чувство безопасности. Вы стали такой фигурой. Если уйдёте, вы создадите вакуум. А вакуум в Ксенополии никогда не остаётся пустым.

Кирилл откинулся на спинку кресла, его лицо стало задумчивым.

– Вы считаете, что эту роль должен занять я?

– Да, – прямо ответил Бородуло. – Если не вы, то кто? Кристина? Она способная, но слаба. Её неуверенность сделает её лёгкой добычей для тех, кто умеет использовать чужие слабости. А таких здесь хватает.

– А если я откажусь? – спокойно спросил Кирилл.

Бородуло усмехнулся, его глаза блеснули ледяным блеском.

– Если вы откажетесь, власть возьмёт кто-то другой. Возможно, это буду я. Но знайте: тот, кто придёт после вас, не будет столь мягким.

– Это угроза? – голос Кирилла стал твёрже.

– Нет, предупреждение, – ответил Бородуло, вставая. – Ваша власть – это не только ваш выбор, но и ваша ответственность. За судьбу всей страны.

Кирилл долго смотрел на него, затем медленно поднялся.

– Я не боюсь ответственности, – сказал он. – Но я не буду держать эту систему на своих плечах вечно. Если Ксенополия хочет перемен, она должна научиться брать ответственность на себя.

– Тогда молитесь, чтобы ваша система выдержала, – бросил Бородуло, направляясь к выходу. – Потому что если она рухнет, я не стану ждать.

Дверь закрылась за Бородуло, оставив Кирилла в тишине. Он стоял у окна, глядя на огни ночного Изграда. Этот разговор был не просто предупреждением – это был ультиматум.

Изград утопал в огнях, напоминая праздничную иллюминацию, хотя праздник был иного рода. Летающие автомобили сновали по улицам, из их окон доносились лозунги, а голографические экраны транслировали лица кандидатов в президенты. Ксенополия готовилась к первым в своей истории выборам, и, как всё в этом мире, они превращались в театр абсурда.

Кирилл стоял на балконе особняка, наблюдая за происходящим. Рита, рядом с ним, лениво потягивала вино из тонкого бокала.

– Ну что, Пророк, – с усмешкой произнесла она. – Теперь мы видим, как твоя великая идея превращается в цирк.

Кирилл пожал плечами, не отводя взгляда от мерцающих огней.

– Это было неизбежно, – сказал он. – В стране, где анархия была нормой, а хаос – искусством, выборы становятся шоу. И побеждает всегда самый громкий.

Первые сюрпризы начались с того, как бывшие кланы, веками действовавшие в тени, внезапно превратились в «партии». Легализация власти сулила им новые возможности. Так Ксенонефть, Ксеногаз и Ксенонано стали официальными политическими силами, каждая со своим кандидатом.

Партия Топливного Благополучия (Ксенонефть) сделала ставку на лозунг: «Дайте нефть – получите жизнь!». Её кандидат, Арон Гусар, был типичным нефтяным магнатом: крупным, потным, с вечной одышкой и высокомерным выражением лица. Он обещал снизить цены на топливо до нуля, превратив нефть в «дар Пророка». На митингах Гусар размахивал золотой канистрой, уверяя, что она станет символом изобилия.

Партия Газового Единства (Ксеногаз) выдвинула Лео Ветрова, харизматичного и всегда улыбающегося лидера. Его лозунг гласил: «Свобода начинается с газа в каждом доме!». На митингах он устраивал зрелищные шоу с огромными дирижаблями, на которых проецировались его лицо и надпись: «Газ – это дыхание свободы!». После одного из митингов дирижабль взорвался (без жертв), но Ветров не растерялся, заявив, что это «символ энергии, которой не удержать».

Партия Технологического Ренессанса (Ксенонано) представила Эвандера Грика, больше похожего на сумасшедшего учёного, чем на политика. Его лозунг звучал зловеще: «Будущее – это мы, даже если вы этого не хотите!». На встречах с избирателями Грик раздавал наночипы, утверждая, что они сделают каждого частью «системы». Немногие понимали, что это значит, но эффектно анимированные ролики о вживлении чипов выглядели убедительно.

Каждый из кандидатов старался превзойти остальных в абсурдности. Гусар устроил шоу в центре Изграда, где огромный нефтяной фонтан «благословлял» собравшихся каплями чёрного золота. Ветров раздавал жителям столицы бесплатные газовые баллоны, но использовать их оказалось невозможно из-за отсутствия подходящих адаптеров. Грик пошёл ещё дальше: на «нано-фестивале» каждому посетителю вживляли экспериментальные наночипы. Несколько участников сразу пожаловались на головокружение и неконтролируемые движения.

Рита, наблюдая за этим из особняка, едва сдерживала смех.

– Они хоть понимают, что делают? – спросила она у Кирилла.

– Они делают то, что делают все, – спокойно ответил он. – Превращают выборы в цирк.

Кульминацией кампании стали теледебаты, прошедшие в главной студии Изграда. Ведущий, одетый в костюм с мигающими голограммами, объявил начало, и кандидаты вступили в «битву».

Гусар, с трудом помещавшийся в кресле, говорил о «нефтяной независимости», периодически вытирая лоб огромным платком. Он обещал каждому жителю личный нефтяной источник, утверждая, что только нефть сделает Ксенополию великой.

Ветров сиял, как дирижабли на его митингах. Он уверял, что газ – символ свободы, и предлагал создать «газовые оазисы» в каждом районе страны. Его широкая улыбка казалась настолько неподвижной, что могла бы стать частью декораций.

Грик выглядел, будто случайно попал не в ту реальность. Он рассказывал о том, что «будущее уже здесь», демонстрируя графики, которые никто не мог понять. В какой-то момент он заявил, что его наночипы уже вживлены в 10% населения и вскоре избиратели смогут голосовать «на подсознательном уровне».

Рита, наблюдая за этим в прямом эфире, едва не пролила вино.

– Это лучше любого шоу, – сказала она. – Даже Пророк не смог бы придумать такое.

Кирилл покачал головой.

– Я не уверен, что это хорошо, – ответил он. – Но это точно весело.

Единственный из бывших кланов, который не стал превращаться в партию, – Ксеносекс – занял позицию стороннего наблюдателя. Руфиана, их лидер, назвала выборы спектаклем, но признала в этом и позитивные моменты.

На фоне агитационного хаоса, устроенного Ксенонефтью, Ксеногазом и Ксенонано, Ксеносекс выделялся. Руфиана заявила:

– Мы не будем участвовать в этой клоунаде. Ксеносекс поддерживает Пророка Говорова, потому что он единственный, кто понимает, как устроен наш мир.

Её заявление вызвало резонанс. Одни посчитали это попыткой выслужиться перед Кириллом, другие увидели в этом хладнокровный расчёт. Руфиана, как всегда, оставалась загадочной, её намерения трудно было разгадать.

В то время как остальные кланы делали ставку на своих кандидатов, Руфиана решила не выдвигать никого. На одном из крупных мероприятий она открыто поддержала курс Кирилла.

– Пророк Говоров предложил то, чего не смог никто за всю историю Ксенополии: шанс. Мы в Ксеносексе считаем, что только он способен направить страну в нужное русло, даже если для этого ему придётся отойти в сторону и дать людям попробовать самим.

Её речь вызвала противоречивые отзывы. Некоторые