«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв

В следующий миг водяной вал дошёл, ударив!

Мур отпрянул! Иллюминаторы выдержали, мокро не стало.

227-метровое тело «Кинг-Джорджа» качнулось, содрогнувшись. После первого хлёсткого напора брызг накатившая волна неожиданно текуче подхватила корабль от кормы – палуба подалась вверх, подгибая людей в коленях, сопутствующий крен с перекосом на дифферент потащил всех в сторону, валя тех, кто успел неосмотрительно вскочить. Помещение салона, помимо всего прочего, сотрясало мелкой дрожью, что-то загремело, с сервисного столика посыпались чашки и тарелки, со стены упала картина «Трафальгар», пробивались чьи-то возгласы и крики. Со стоном, разбив голову, сползал кровавым следом по переборке капитан-лейтенант…

Водяной накат поднял их до пика, а затем корабль неожиданно резко пошёл вниз, окончательно дезориентированным вестибуляром дав ощутить все моменты невесомости, когда твердь под тобой проваливается, и сердце ухает в пятки.

Теряя самоконтроль и когнитивную ориентацию, распластавшийся на мягком ковре адмирал всё ещё пытался поймать в «экране наружу» – иллюминаторе скачущую картину взбесившейся реальности: глаза видели, тело ощущало… разум не верил. Ему вдруг показалось, что это не он лежит, это линкор опрокинулся на бок!

* * *

Популярные и близкие ли к официальным источники, освещающие номенклатуру и боевые характеристики советских вооружений, указывают, что при пусках РПК‐1 «Вихрь» на максимальную дальность, КВО (коэффициент вероятного отклонения) ракеты мог доходить до 1200 м. Столь большая погрешность объяснялась тем, что полёт совершался по баллистической траектории неуправляемым методом[171]. Суровые советские адмиралы, не склонные считать вероятности, в итоге заменили все неядерные боевые головки на специальные, чтобы бить наверняка.

Законы жанра, настырно требующие справедливых компромиссов (хотя бы номинальных, учитывая исходники), воспользовались заявленным КВО и положили боевую часть ракеты «Вихря» в стороне от кильватерной линии линкоров. Что, впрочем, в нынешней ситуации, учитывая те самые исходники – 40 килотонн, едва ли имело большое значение. Пожалуй лишь, что все три желаемые цели избежали эпицентра и воистину эпических последствий[172]…

Эпического и без того хватало!

Там, на расчётной глубине, порождённый ядерной инициацией огненный шар принял форму стремительно прогрессирующего раскалённого газового пузыря. Распираемый внутренним давлением, вызвав мощную сверхзвуковую гидравлическую волну, он буквально выстрелил паро-капельным гейзером вверх, вырвавшись на поверхность, сотрясая атмосферным ударом, взбивая пену быстро расходящегося от эпицентра круга. В этот долисекундный отрезок времени над морем вырос расширяющийся брызговой купол, стремительно, со скоростью свыше 700 метров в секунду поднимавшийся вверх, увлекая за собой пенную колонну высотой более полутора тысяч метров, диаметром в полкилометра. Общая масса подхваченной воды доходила до двух миллионов тонн.

Сразу за ударной волной образовалась зона пониженного давления, что стало причиной мгновенного возникновения конденсационного облака тумана. Облако сначала приняло форму полусферы, затем превратилось в диск, видоизменяясь в тороид, что начал неуклонно рассасываться. Метаморфозы продолжались, и это не было похоже на классический рвущийся в стратосферу ядерный гриб – тяжела Посейдонова ноша, – шапка над колонной конденсировалась, кудлато, точно клочьями проседая под собственной тяжестью, властью гравитации начиная опадать вниз.

Внизу на одиннадцатой секунде обратным движением воды образовалась первая волна цунами, её 28-метровая высота была, можно сказать, ерундой…

Ещё через секунду опадающая водяная масса колонны начала трансформироваться в так называемую базисную волну с высотой под 250 метров. Покатившись расходящимся кругом, она перехлёстывала корабли сверху. Её эффект, помимо прочего, нёс в себе самую губительную для всего живого составляющую. Окатив стальные коробки, как говорится, с ног до головы, загрязнённая образовавшимися при ядерном взрыве продуктами деления вода, растекаясь, частью уходя в шпигаты, проникала во всевозможные щели, во все закоулки кораблей – радиация, от которой они уже не смогут очиститься.

А вот обиженный жизнью вице-адмирал Бонэм-Картер как раз таки находился на мостике, увидев всё от начала и до…

Ему тоже пришлось задирать голову, роняя с затылка фуражку, пытаясь охватить взгядом вставшую дыбом вспененную громаду.

Смотрел, пока гипноз не развеялся, и волна цунами не ударила в борт, сшибая с ног, залепив уши ватой. Полетели стёкла, клёкотом в помещение ходового мостика ворвалась вода, пузырящимся мельтешением наводя хаос. Сквозь подсаженные грохотом взрыва перепонки прорывались отзвуки и звуки… где-то сдавленным хрипом лопнула переборка, корабль скрипел металлом, раскачиваясь, ходя ходуном, и казалось, что вот сейчас потеряет остойчивость.

Откатило!

За сталью корпуса ещё бесновался потревоженный океан. Ещё покидало, поболтав, поелозив… отплёвываясь, хватаясь руками, вставали на ноги. Где-то из подпалубной глубины уже завывали кем-то запущенные ревуны тревоги.

– Чёрт возьми, что это было? – вице-адмирал повернулся, потерянно, будто ища поддержки, едва ворочая прокушенным языком. – Одному ли мне всё это…

Ответит вахтенный:

– Я не очень верующий, сэр, но глядеть на такое – только перекрестившись! Это было точно…

– Точно Кракен восстал из ада в океане! – хрипом выдохнет сэр Стюарт, передёрнувшись то ли от холода, промокший, то ли порождением суеверных страхов мореплавателей древности.

– Сэр! – нашлись и те, кто уже пришёл в себя, пытаясь восстановить управление.

– Внимание! Всем!.. – приходил в себя и командующий.

На мостик потекли доклады…

* * *

Ещё раз: неважно, что в данном случае отклонением в пределах заявленного радиуса ядерный взрыв не накрыл ударный костяк британской эскадры прямым или близким поражением. При всех баллистических погрешностях прилёта главная цель – линкоры в любом случае попадали в достаточную близость к эпицентру взрыва с его разрушительной силой, чтобы получить повреждения, несовместимые с дальнейшим выполнением задачи.

Возглавлявший кильватерную колонну «Кинг Джордж» оказался в семистах метрах от целевой точки, ориентация корабля некоторым образом сгладила мощный гидродинамический натиск на корпус – подводная ударная волна догнала линкор в корму с углового направления. Однако не без последствий, сорвав два винта из четырёх[173].

Лишился части винтов левобортной группы и флагман вице-адмирала Бонэм-Картера. Следуя позади, оба старых дредноута приняли удар уже с менее полукилометрового предела, в самой невыгодной конфигурации – с траверза, в бортовую проекцию. О силе воздействия говорил тот факт, что одну из турбин левого борта HMS Malaya сдвинуло с фундамента, местами нарушилась целостность корпуса, в часть отсеков проникала забортная вода. До поры протечки фиксировались как незначительные, но вскоре стали поступать тревожные доклады: где-то лопались швы и переборки, не выдерживая внешнего напора, расходясь, ширясь, провоцируя уже более обширные затопления.

Там, в трюмных низах линейного корабля начиналась напряжённая борьба за живучесть.

Всё с момента инициации – по времени – измерялось в секундных эквивалентах! Для тех, кто оказался вовлечён, принимая на себя прямые последствия, успев увидеть, и уж точно ощутить поражающие факторы – каждый переживал своё, за себя.