Зачарованная река - Ребекка Росс

взяла шаль и прижала ее к груди. Осознание того, что Мирин ускорила этот заказ, вернуло Сидру к реальности, и она произнесла: – Позволь мне дать тебе настойку, чтобы помочь восстановиться.

Ткачиха кивнула, и Сидра поспешила достать бутылку любимого настоя Мирин.

– У Фрей тоже кое-что для тебя есть, – сказала Мирин, взяв лекарство. Она мягко подтолкнула дочь вперед.

Сидра присела на корточки, чтобы быть на одном уровне глаз с Фрей. Девочка застенчиво смотрела на нее, пока не протянула накрытое блюдо.

– Я испекла пирог для вас с капитаном. Надеюсь, он вам понравится.

– Я обожаю пироги! – воскликнула Сидра. – И Торин тоже. Держу пари, он съест его целиком, когда проснется.

Фрей просияла, и Сидра встала, чтобы положить пирог и шаль на стол. Она хотела подарить что-то Фрей в ответ и выбрала веточку сушеной примулы.

– Это тебе, – сказала Сидра, заправляя цветок в волосы Фрей.

«Защитите ее»,– молитва прозвучала так естественно, удивив Сидру. Она задумалась, услышат ли духи ее мольбу, и мысленно добавила: «Присмотрите за этой малышкой».

Фрей улыбнулась и покраснела. Это напомнило целительнице время, когда она была в ее возрасте. Сколько дней Сидра провела на пастбищах, присматривая за стадом и плетя венки из полевых цветов.

– Прежде чем мы уйдем, – Мирин прервала размышления Сидры, – можем ли мы еще что-нибудь для тебя сделать?

– Шали и пирога более чем достаточно, – искренне ответила Сидра. – Но спасибо за беспокойство.

Она смотрела, как ткачиха и ее дочь уходили, а солнце пробивалось сквозь облака. Сидра решила оставить входную дверь открытой, чтобы впустить в коттедж свежий, омытый дождем воздух.

Она накинула шаль на плечи. Та была странного размера – немного великовата для обычной шали, – но в ней девушка чувствовала себя в безопасности. Сидра взяла ложку и села за стол, чтобы отведать пирога. Терпкие ягоды таяли у нее на языке, навевая воспоминания о длинных летних днях, проведенных с бабушкой за сбором ягод среди холмов и лесов. Целительница закрыла глаза, чувствуя горечь воспоминаний. Зная, что может потеряться в прошлом, она заставила себя вернуться в настоящее – к столу, усеянному материалами, потерявшими свою силу в ее руках.

Она подумала: «Как мне обрести веру?»

* * *

Торин знал, что спит, потому что видел убитых им людей.

Он видел смертельные раны, которые нанес им. Эти люди истекали кровью, их горла были перерезаны, а грудные клетки зияли, обнажая раздробленные кости и бьющиеся сердца. Мужчины умоляли его накормить их жен, детей, возлюбленных, потому что скоро придет северный ветер и принесет ледяной туман и голод в своем дыхании.

– Они не мои, чтобы их кормить! – сердито ответил Торин. Он устал от чувства вины. – Вам следовало оставаться на Западе. Вы должны были понимать, что не стоит нападать на невинных жителей Востока. У нас тоже есть жены, дети и возлюбленные, которых нужно кормить и защищать.

– Зачем ты убил нас? – спросил один из них.

– Раз ты отнимаешь жизни, – сказал другой, – то должен позаботиться о тех, кого затронуло твое насилие.

Торин злился. Ему было неприятно разговаривать с мертвецами и еще неприятнее смотреть в глаза их призракам, даже если это было только во сне. Капитану не следовало заботиться о том, что они ему говорили, ведь он выполнял свою работу. Они совершали набеги, крали, вторгались на чужую территорию с дурными намерениями. Он защищал свой клан, как его и учили, так почему он должен чувствовать вину за это?

Затем сон изменился, но шесть призраков остались с ним, словно привязанные к его жизни. Он стоял на лугу, и мир был размытым, пока он не увидел Сидру, идущую к нему в своем алом свадебном платье, с полевыми цветами в черных волосах. У него перехватило дыхание. Торин вот-вот женится на ней, а значит, призраки могут ее увидеть. Они столпились вокруг капитана.

– Храбро было с твоей стороны рассказать ей о своих поступках, – заметил один из них. – Поведать ей о нас.

– И все же какой же ты глупец, – прошипел другой, – что веришь, будто она любит тебя, даже когда твои руки в крови.

– Неужели ты не понимаешь, что она скоро прозреет и увидит нас? – заявил последний. – Когда она свяжет свою жизнь с твоей, мы будем преследовать ее, как преследуем тебя.

Торин закрыл глаза, но, когда снова открыл их, увидел, что Сидра все еще идет к нему, и заметил кровь на своих руках. Это была чужая кровь, которую он не мог смыть. Сидра тянулась к нему с робкой улыбкой на лице.

Торин резко проснулся.

Сначала он не понял, где находится. Он смотрел на темный потолок. Постель под ним была слишком мягкой для койки в казарме, но затем он ощутил аромат трав, а это означало, что он дома.

Воин даже не пытался заговорить. Коготь впился ему в горло, удерживая голос в плену. Плечо все еще сильно болело, подпитывая его инстинктивные страхи.

Торин поднял голову с подушки и мельком увидел Сидру, работающую за столом. Он слышал, как она измельчает травы, и расслабился, пока не вспомнил свой сон.

Капитан медленно поднялся с кровати. Он почувствовал слабость во всем теле, и мир на мгновение закружился; он подождал, пока перед глазами прояснится, а потом босиком направился на кухню.

Сидра почувствовала его присутствие. Она повернулась, широко раскрыв глаза, и он подумал, что она собирается отругать его за то, что он встал с постели. Он просто хотел быть рядом. Потом он заметил на ней плед, который заказывал. Девушка накинула его на плечи, как шаль, но Торин попросил сделать его подлиннее, поэтому края мешали Сидре.

– Ты должен быть в постели, – возмутилась она, окидывая его быстрым взглядом.

Торин протянул руку и осторожно потянул шаль с ее плеч. Сидра позволила ей упасть, хотя и нахмурила брови в недоумении.

– Мирин принесла ее. Прости, я думала, она для меня.

Торин ненавидел каждый раз, когда она извинялась. Сидра брала на себя ответственность за слишком многое, и он боялся, что однажды это ее сломает. Он открыл рот, чтобы ответить, но вспомнил, что нем, и понял, что ему придется объясняться без слов.

Ему нужно было чем-то скрепить шаль.

Торин прошаркал в комнату для гостей, где у стены стоял его дубовый сундук. Порывшись в одежде, он нашел запасную брошь – золотое кольцо из папоротника с длинной булавкой. Когда он вернулся на кухню, обливаясь потом и ощущая головокружение, то заметил, что Сидра перестала работать. Ее лицо раскраснелось, а глаза безучастно смотрели на стол.

Она