Башня Авалона - Майк Омер

В нескольких футах от Завесы стоит Райт и фигура в черном – маг Завесы.

– Ния. – Низкий голос Рафаэля останавливает меня, и я оборачиваюсь. – Я приказываю, Ния. Приказываю сказать мне правду.

Я со страхом смотрю на него. Почему он так упорно не дает мне сосредоточиться перед испытанием, от которого зависит всё? Прямо здесь, при всех…

– Не сейчас, – шепчу я.

Чувствую, как все взгляды устремились на нас.

– Не сейчас? – Голос Рафаэля холоден и тих. Такое ощущение, что это говорит незнакомец. – Я рыцарь. Я не твой дружок, Ния. Я привел тебя в эту академию не просто так и не потому, что ты мне нравишься. Мне нужно, чтобы ты стала Стражем. Не знаю, что за дурь у тебя в голове, но ты должна сделать так, как я сказал. Теперь я вижу, что не ошибся насчет тебя. Ты – избалованная эгоистичная девчонка, выросшая в непотребстве и бардаке. Поэтому ты понятия не имеешь ни о реальном мире, ни о войне, ни о том, что значит приносить жертву ради других. Для тебя это просто игра.

Я ошарашенно смотрю на него, мои щеки пылают, живот скручивает от тошноты.

– Да что с тобой такое?

Его лицо неподвижно как маска:

– Что со мной? Ты вряд ли поймешь. – Рафаэль наклоняется ближе. – Ты мне не особо нравишься, и никогда не нравилась. – Кажется, он секунду колеблется, его пальцы сжимаются в кулаки. – И прямо сейчас я могу сказать, что отброс – совершенно точная характеристика.

Вот он. Удар, которого я ждала все это время. Я знала, что он разобьет мне сердце. В глазах щиплет, в горле комок. Он все тот же гребаный Рафаэль, каким и был. Тот, кто разрушил мою жизнь много лет назад.

Вспышка ярости в голове затмевает все мысли. Я отворачиваюсь от него и иду к центру зала. Жужжание Завесы теперь глуше, потому что я слышу только ритмичный стук собственного сердца. В груди ноющая пустота.

Перевожу взгляд на висящий на стене огромный портрет Мерлина в темно-синей мантии, усеянной серебряными звездами. Я думаю о нем, заточенном в дубе женщиной, которую он любил. О запертом, покинутом, с прорастающими в грудь корнями.

«Я – холодный туман, клубящийся над озером», – говорю я себе. Замираю, гнев воспламеняет кровь. Поворачиваюсь к Рафаэлю. Рядом с ним блондинка, и я не сразу вспоминаю ее имя. Кажется, Джиневра – агент Пендрагон с золотым торком. Высокая, элегантная, на аккуратно уложенных волосах что-то вроде диадемы. Она что-то шепчет Рафаэлю, поглядывая на меня. И это очень отвлекает от чрезвычайно важной задачи, которая мне предстоит.

Но именно сейчас я не та мягкая, умиротворяющая Ния, которая хочет, чтобы всем было хорошо. Сейчас я – бушующий шторм, взметающий озерные воды. Я – меч, выкованный в горниле.

Я прищуриваюсь, глядя на Рафаэля:

– Знаешь что, Ланселот? – Мой голос разносится по залу.

Рафаэль смотрит на меня, Джиневра вскидывает брови.

Тепло покидает мое тело; я чувствую, что превращаюсь в лед.

– Ты доказал, что ты такой же самовлюбленный придурок, каким был всегда. Тебе не обязательно быть богатым, чтобы считать себя лучше всех, да? Для некоторых высокомерие так же естественно, как дыхание. На самом деле, Рафаэль, я не раз спасала твою задницу, ты, самовлюбленный, эгоистичный, заносчивый урод. И больше не говори мне ни слова, если только не отдаешь приказ. Если только это не вопрос жизни и смерти. Ты недостоин говорить со мной, и никогда не был достоин.

Мое рычание разносится по залу. Рафаэль заметно вздрагивает. Хорошо.

Гул и жужжание Завесы возвращаются, ярость разливается по венам. Я поворачиваюсь к магу Завесы. Я знаю, что все изумленно уставились на меня. Знаю, что будут обсуждать это неделями.

Но сейчас мне плевать, что они думают.

Глава 38

Щеки пылают от гнева, в крови кипит ярость. Амон что-то говорит мне – наверное, разъясняет условия испытания, – но я ничего не слышу из-за шума в ушах.

Все равно я не нуждаюсь в инструкциях.

Райт громогласно прерывает Амона и начинает вещать о том, что он Сенешаль и его задача – не давать нам ложных надежд. И что это испытание отделит зерна от плевел. Понятно: я и есть плевелы.

На самом деле я слышу только пронзительное шипение собственной ярости. Ты мне не особо нравишься, и никогда не нравилась.

– Испытание Завесой вот-вот начнется, – объявляет Райт. – Внутрь мы поместили точную копию волшебной палочки Мерлина. Мисс Мелисенде предстоит…

Он продолжает говорить, но я уже иду к Завесе и призываю красную магию, позволяя ей заклубиться облаком ярости. Красный – цвет ярости. Подойдя ближе, я сразу понимаю, что имела в виду Найвен. Мерцающие энергетические нити, из которых состоит Завеса, переплетены так плотно, что я не вижу слабых мест. Ничего тонкого или хрупкого. Мне некуда направить магию. Эта Завеса – стена смерти.

Слова Рафаэля до сих пор звучат в голове. Для тебя это лишь игра. И прямо сейчас я могу сказать, что отброс – совершенно точная характеристика.

Сердце грохочет боевым барабаном. Я пылаю от гнева. Красная магия подпитывает его. Не утруждаясь поисками слабого места в Завесе, я стискиваю зубы и обрушиваю на нее всю свою магию. Маг Завесы справа от меня шатается и падает навзничь. Жужжание стихает, в зале воцаряется тишина. Я слышу только стук собственного сердца.

Когда облако полностью рассеивается и больше не оседает на коже, я захожу внутрь.

Меня окутывает жемчужно-белая дымка. Я задеваю что-то ногой и слышу, как оно вертится по полу. Тянусь к нему и сжимаю шероховатое древко волшебной палочки. Выхожу из Завесы и с громким звоном бросаю добычу к ногам Райта.

– Вот, прошу. Ваша палочка, сэр.

Туман Завесы постепенно рассеивается. Маг, похоже, без сознания.

По залу проносится волна шепота. Я слышу обрывки разговоров:

– Ты видел…

– Она даже не притормозила…

– Маг Завесы только что свалился в обморок…

Райт стоит, скрестив руки на груди и свирепо уставившись на меня. Его светлые усы подергиваются.

– Я весьма и весьма разочарован, что вынужден это сказать, – гремит его голос на весь зал. – Но, как Сенешаль, я обязан защищать всех вас. Это мой долг – защищать вас от мошенников и лжецов. Очевидно, мисс Мелисенда нашла способ обмануть нас. Никто не может войти в столь мощную Завесу запросто, без подготовки. Всем известно, что на это требуется время. Разумеется,