Макабр. Книга 1 - Влада Ольховская

Как я и предполагал, вскоре дрыщ и амбалы разделились. Эли с угрюмым видом направился в чуть менее вонючую нору, я бы предположил, что тискать какую-нибудь девицу, но она превратится в элемент декора до того, как он хоть что-то успеет. Скорее всего, он сейчас попытается забыть о том, на что больше не способен, с помощью очередной дозы. Я же последовал за его недавними спутниками, направившимися на этаж повыше.

Там тоже был притон, но более громкий и менее апатичный. Ревела музыка, больше похожая на звук забарахлившего двигателя, дергались в подобии танца тела местных. Кстати, довольно откормленные тела – не только на фоне зомбаков Эли, на фоне тех, кого я видел раньше, тоже. Народу тут было не так много, похоже, я нарвался на свиту кого-то из Мертвых, и свиту эту неплохо подкармливали.

Получается, они чем-то торгуют с высшими… А чем? Тем, что выковыряли из нариков? Но там запас явно закончился несколько лет назад. Может, выполняют какую-нибудь работу, хотя они не слишком похожи на людей, способных на нечто сложнее удара по голове.

На этот раз я слиться с толпой не пытался. Трезвых тут тоже не было, но не было и достаточно пьяных для общения со мной, а без них исчезал всякий смысл рисковать. Я продолжил двигаться по техническим помещениям, мне даже не приходилось беспокоиться о том, чтобы скрыть свои шаги, все равно никто не услышал бы через рев музыки.

Да, на свою территорию эти аборигены натащили всякого… Тут нашлась хорошая мебель, явно из жилой зоны, которая осталась по ту сторону блока, ковры, даже живые растения – и не такие, как у Эли, а декоративные. Не думаю, что амбалам этим и девицам, которых они тискали, так уж радовал глаз какой-нибудь фикус. Тут, скорее, способ выпендриться перед соседями: мол, вы от голода собственную ногу отгрызаете, а у нас фикус зацвел. Чувство превосходства – тоже наркотик. Оно дарит уверенность даже полным ничтожествам.

И все же в чем подвох? Мертвых пятеро. Людей мало. Если бы лидер на весь четвертый уровень был один, тот нарик боялся бы не Эли, а этого лидера. Следовательно, паства распределена равномерно, но таких откормленных подданых я прежде не видел. Что особенного в этом Мертвом, что я упускаю? В компьютере никаких полезных данных не было, архивы оказались заброшены после первой катастрофы.

Ладно, будем действовать по старой схеме: искать запертые двери. Я миновал вечеринку, перешел туда, где света было гораздо меньше. На то, что эта зона не заброшена, указывала относительная чистота – и угрюмая трезвая охрана. А Мертвый здешний молодец, понимает, на что нужно делать ставку.

Тут мне пришлось двигаться осторожней, но это не проблема. Помнится, губернатор себе в охрану нанял бывших военных с кибернетически усиленным слухом… Умирают они точно так же, как все остальные. Но и тогда, и сейчас я не рвался убивать без острой необходимости, так что просто обошел их вдоль стены. Они, похоже, забыли, что живут в бывшем техническом отсеке, а не каком-нибудь каменном особняке! Тут надежных стен не бывает.

Они обустроили хранилище прямо в коридоре: изолировали его с двух сторон, камер понатыкали, охрану, вон, выставить не забыли. Но охрану я уже миновал, а камеры устаревшей модели отлично управлялись нейрочипом. Закольцевав на них картинку, я снова использовал потолочный люк, но теперь – чтобы войти.

Я оказался в полумраке, позволявшем разглядеть лишь общие очертания трех крупных приборов: два одинаковых, один отличается. Я почти сразу догадался, что это такое и что может означать… а поверить вот так быстро не смог. Странно, да? Или глупо. Я люблю повторять, как разочаровался в людях, но в критические моменты даже я не верю, что кто-то может упасть так низко. Однако люди не просто опускаются на дно, они еще и яму в нем копают.

Первым намеком на то, что тут творится, стал запах, который я почувствовал, на секунду сняв кислородный фильтр. На том этапе я еще не верил, поэтому включил-таки фонарь, чтобы нормально осмотреться.

Ну да… Оно. Хоть бы раз ошибиться.

Два одинаковых прибора были предназначены для приготовления универсального пайка. Стандартная штука на космических станциях: забрасываешь в блок ингредиенты, настраиваешь нужный рецепт, машина выдает удобный концентрат, который готовить не нужно. Не гастрономический экстаз, конечно, но от голодной смерти спасает замечательно. Обычно туда добавляют универсальные ингредиенты вроде белка или углеводов, частенько – остатки обычной еды, в космосе объедками не разбрасываются. Но не так прост оказался здешний Мертвый.

Лучшим доказательством тому стал третий прибор – крупный промышленный миксер, который обычно смешивал в однородную массу как раз остатки других блюд. А тут остатки заменили на останки, слова похожие, но какой разный смысл… Разглядывая разбросанные повсюду осколки костей, длинные пряди волос и застывшие в лужицах крови зубы, я все четче понимал, на чем именно поднялся Мертвый.

По-моему, эту станцию проще сжечь, чем исследовать дальше.

* * *

На четвертом уровне никто не оставался в живых просто так. Либо ты можешь быть полезен, либо ты умираешь, воздух нужно отрабатывать. И чем больше свободы ты себе позволяешь, – в словах и действиях, – тем более полезным тебе следует стать.

Лейс понял это пусть и не сразу, но быстро. Он немного посопротивлялся такой реальности, однако в итоге осознал, что он в меньшинстве. У него просто не было тех лидерских качеств, которыми природа одарила его старшего брата. Вот Сабир всегда умел объединить людей! Лейс пытался делать то же, что и брат, но у него никогда не получалось.

Люди просто не принимали тот путь, который он предлагал им. Может, кому-то и были близки его идеи, но таких людей оказалось слишком мало, и они боялись подставиться. Они видели, что большинство сейчас на стороне других Мертвых, и предпочли не высовываться. В итоге те, кому не хотелось превращаться в преступника или одурманенное нечто, выживали, как могли. Сбивались в группы, выполняли опасные задания для третьего уровня, получали хоть какое-то вознаграждение и обустраивали убежища. Таким людям приходилось таиться по углам, в темноте, как мышам каким-то. Лейс все ждал, когда они вернутся к нему, когда попытаются что-то исправить, но они так и не пришли.

Подавлять обиду уже не получалось, он просто отстранился от остальных. Роль одиночки оказалась ему ближе всего – раз править он не умел, а пресмыкаться гордость не позволяла. Кловис и Медерик не раз намекали, что готовы предоставить ему почетную