Макабр. Книга 1 - Влада Ольховская

что его касается один из Мертвых – так на четвертом уровне прозвали тех, кто получил особые способности. Когда Лейс наконец его отпустил, мужчина повалился на пол и начал испуганно отползать в сторону. Остальные не пытались помочь товарищу, они как раз шарахнулись от него, ожидая, когда его начнут разрывать на части кристаллы.

– Серьезно? – поморщился Лейс. Он демонстративно поднял вверх руку, затянутую в черную кожаную перчатку. – Вы прекрасно знаете, что я могу вас заразить только через прямой контакт! Клоуны. В вас хоть какая-то гордость осталась? Или уважение к мертвым?

– Мертвым наше уважение до нужника и обратно! – оскалился молодой мужчина. – Им уже на все плевать, они космическим мусором стали! А мы живые – и хотим жить хорошо!

– Прислуживать тем, кто обрек на мучительную смерть ваших близких, – это хорошо?

– Ой, меньше изображайте, что вы лучше нас, господин Марсад! – наконец опомнился старший мужчина. – Это вам, Мертвым, хорошо живется… А остальным надо приспосабливаться! Бомбы те… Ну что – бомбы? Может, они и правы были, что тут все подожгли?

Лейс, только-только начавший успокаиваться, почувствовал, что ему отчаянно хочется снять перчатки.

– Правы? – еле слышно повторил он.

– Да! – с вызовом посмотрел на него изуродованный техник. – Правы! Там, на третьем уровне и выше, неглупые люди живут… Может, они все просчитали и поняли, что тут необходимо зачистку провести? Поубивали, кого нужно, им виднее!

Лейс почувствовал, что готов сорваться. Совершить непоправимое, то, за что потом будет себя ненавидеть… Но сейчас он едва сдерживался, ему показалось, что перед ним не люди, а покрытые слизью мокрицы, которых яркий свет выгнал из норы.

Лучшее, что он мог сделать для собственной души и ради памяти о брате, это приказать им:

– Вон с моих глаз. И вон с этого уровня! Здесь отныне позволено оставаться только тем, кто готов делать жизнь лучше для всех, для своих!

Они удрали, потому что боялись его. Они не поняли то, что он пытался им сказать, да и не хотели понимать. Они держались за оправдания, которые придумали для себя сами.

И не только они… За следующие два года этаж, которым управлял Лейс, опустел.

* * *

Нарики – очень полезный предмет. Примерно как та легендарная палка, которую впервые взял в руки какой-то примат-экспериментатор, еще не зная, что обрек Землю на появление людей. Удобно, универсально, дешево, а то и вовсе бесплатно.

Любой сбор информации я начинал с поиска наиболее опустившихся наркоманов, оказывавшихся в окружении интересного мне объекта. Да, на полноценный связный рассказ они не способны, ну и ничего страшного, я умею интерпретировать бред. Зато тормозов у них обычно нет и с памятью не очень. Их полуразрушенный мозг не запустит фантазию, они вынуждены приторговывать правдой, а потом и не вспомнят, с кем говорили и о чем.

Так что, пробравшись в жилую часть станции, я сразу принялся за поиск наркоманов. Кстати, пробраться было несложно. Судя по всему, когда-то для изоляции воспользовались аварийным кодом, да так его и оставили.

Аварийный код хорош тем, что срабатывает быстро. Но происходит это из-за его простоты – и по этой же причине его легко взломать. В общем, их маленький трюк сработал только потому, что им все эти годы противостояли личинка Змея Горыныча и гигантский шампиньон. У меня же уровень подготовки получше, я обеспечил себе спокойный допуск через их охранную систему.

Правда, вошел я не в главную дверь, воспользовался техническими тоннелями. Судя по запустению и общему слою пыли, сюда давно уже никто не совался… Пыль на космической станции, кстати, настораживает, особенно в таком количестве. Она подозрительна уже визуально: довольно тяжелая, темно-серая с уходом в черный, воняет гарью, но не чистая копоть. Есть у меня подозрение, что, если ее засунуть в анализатор, в ней проявится солидный процент человеческого праха. Но мне лень искать анализатор.

На то, что когда-то здесь произошла череда мощных взрывов, указывал не только осадок. Многие панели оказались повреждены, внутренние схемы оплавились из-за сильных пожаров. Проводку наладили, однако чувствовалось, что это делали в спешке. С таким подходом местным жителям не приходилось претендовать даже на тот скромный уровень комфорта, который могла обеспечить хвостовая часть космической станции.

Да они, похоже, и не нуждались в этом… попросту отвыкли. Пробравшись глубже в жилую зону, я увидел людей, для которых это место стало домом. Зрелище, скажу честно, было не впечатляющее. Их чертовски мало, все бледные, тощие, с темными кругами под глазами, указаний на плохое питание и многочисленные болезни – хоть отбавляй. У многих обнаруживались травмы: оторванные конечности, замененные довольно примитивными протезами, бугристые шрамы от ожогов. Мой личный сканер уловил остаточные следы радиации, но уже на не опасном для жизни уровне.

Надо же… Это сейчас тут находиться безопасно – по крайней мере, по показателям радиоактивного фона. Но это заслуга чистки и времени. Мне хватило нескольких часов наблюдения, чтобы прийти к выводу: много лет назад здесь произошел ядерный взрыв.

Несчастным случаем это быть не могло. Я видел схему «Слепого Прометея», знаю, что нечему тут взрываться просто так – ближайший ядерный реактор расположен за тоннельными переходами, и он великолепно защищен. А даже если бы реактор перенесли сюда, что едва ли возможно, его взрыв вообще снес бы «Прометею» весь зад, а не погнул бы парочку панелей.

Какая альтернатива? Только намеренная диверсия. Одни люди на территории смертельной угрозы еще и решили укокошить других. Мира на моем месте, может, и засомневалась бы, а я даже не удивлен. Моя вера в род человеческий осталась где-то во временах, когда у меня были родители и полноценное имя.

Более-менее разобравшись с порядком жизни на станции, преимущественно маргинальным, я начал искать того, кто сообщит мне подробности. Тут и пригодились мои условно доверительные отношения с наркоманами. Этого добра здесь хватало: я по глазам, по движениям видел, что мало кто из местных жителей оставался трезвым. Те же, кому не повезло по какой-то нелепой случайности протрезветь, весьма тяготились этим и стремились исправить ситуацию. Сквозь решетку технического тоннеля я наблюдал, как в скудном неоновом освещении мечутся тощие фигуры, сейчас похожие на людей чуть ли не меньше, чем существо, которому я количество глаз сократил.

Печальное зрелище, однако я и не ожидал от «Слепого Прометея» иного.

Я с самого начала не сомневался, что даже у этих тощаков есть какая-то социальная иерархия, потому что люди ее всегда сочиняют, дай им только время. Не ошибся я и на этот раз: скоро выяснилось, что даже это дно