Начальник Америки (Тихоокеанская сага-3) - Сергей Фомичев

Мы словно играли лису Алису и кота Базилио, делающих наперебой заказы в таверне «Три пескаря». Я больше упирал на животных и людей, которых не мог доставлять сам, вкусы Тропинина фиксировались на машинах и технологиях.

Конечно, многое из всего перечисленного я мог бы добыть сам. Но мне хотелось побыстрее добиться независимости колонии, а значит освобождения меня от тягостного обязательства сновать, точно челнок, через пространство-время. Пусть парни сами налаживают связи, пусть Тропинин заводит своих контрагентов в Европе, сам делает заказы, ведёт дела.

— Половину названий слышу впервые, — прервал нашу игру капитан.

— Ничего страшного, — пожал плечами Лёшка. — Мы вам списочек памятный составим.

— Там француз один на шаре в воздух поднялся, вам не привезти? — спросил Ханна. — Я имею в виду шар, а не француза.

Ага. Шутит. Хороший знак.

— Привезите латекс, — небрежно бросил я. — А шар мы сами смастерим. И водород добудем.

— Короче говоря, думайте, — закончил Лёшка. — В случае согласия, корабль вы получите назад хоть завтра. Команду отпустим. И с вождями дело уладим.

Оставив купца наедине с сомнениями, мы вышли на палубу. Спиджик с частью пленённой команды уже отбыл на «Палладу». Гвардейцы караулили входы и выходы, всё было тихо. Флотилия тоже вернулась в бухту к очевидному недовольству индейцев.

— Значит, капитана назначили? — спросил вдруг Лёшка. — Какого-то мелкого капитанишку на всю Америку?

— Мне тоже не понравилось такое пренебрежение к нашим грандиозным масштабам.

— Может его того? — Тропинин чиркнул ребром ладони по горлу. — И в колодец!

— Лёшка! — удивился я. — Но он же представитель твоей любимой империи! Да и смысла нет. Пришлют другого. Мало ли в империи отставных офицеров?

— Ну, там ишак сдохнет, или халиф преставится.

— Ты Екатерину под халифом подразумеваешь? Ей недолго осталось, но боюсь нам при Павле хуже будет. Так что пусть уж лучше сейчас всё решиться…

— А ведь этот твой капитан, он не знает тут ничего! — осенило Тропинина. — Ему что Виктория, что Уналашка. Что если привезти его в какую-нибудь глухую факторию? В Павловскую гавань или ещё куда. И пусть там бумаги перебирает, командует полутора землекопами.

Виктория оставалась сокрытой от глаз европейцев, хотя по Камчатке и Восточной Сибири ходили разнообразные слухи, больше похожие на сказки. В «город со львами и каменными домами» никто не верил, но в то, что где-то там на американском берегу живут русские, растят зерно и собирают диковинные фрукты не верить было нельзя. Зерно, мука, фрукты, превосходная доска, стекло, гвозди поставлялись в имперские порты регулярно. Иногда местным промышленникам продавались целые корабли, а народ, что приходил по эстафете из России грузился на другие корабли и уплывал в неизвестность.

Ближайшее к нам поселение конкурентов располагалось в Чугацкой губе, совсем недалеко от Кадьяка, но до Виктории ни один чужой корабль пока не добрался. Правда от нас еще в самом начале колонизации ушло несколько промысловых ватаг, однако, зверобои плохо представляли географию. Несколько недель пути от Кадьяка — вот и всё что они могли бы рассказать. Месторасположение главной твердыни, как и самое её существование, мы опускали даже в тех документах, направляемых в Охотск, Иркутск, Петербург, в которых хвастались успехами.

Виктория спряталась между створками материка, как жемчужина в раковине, росла понемногу и дожидалась момента, чтобы явить себя миру во всём великолепии. На картах побережья, которые копировали для наших шкиперов, Виктория не значилась. На её месте был обозначен фьорд и хотя любой из наших людей знал, что здесь находится город, попади такая карта к кому-нибудь постороннему, он не прочтет по ней ничего лишнего. Свои же предпочитали молчать. Чему способствовали наши с Тропининым разговоры, строгий надзор Окунева, да и осознание возможных проблем, укорачивало языки болтливых. Даже Яшка Дальнобойщик, ни в грош не ставящий меня или Окунева, тайну соблюдал строго.

Перед английскими моряками, что помогли перегнать фрегат, пришлось разыграть настоящий спектакль. Никто из них увидели города. Кроме тех, конечно, кто решил остаться. Остальные получили расчет мехами и монетой в заливе короля Георга, а сверх того в качестве премии я передал им одну из наших шхун, на которой британцы и убрались восвояси. За наше поселение они приняли недостроенную салотопную фабрику Тропинина и индейскую деревню.

Но всему приходит конец. В нашем случае конец персонализировался в имперском капитане.

— Идея красивая, — согласился я. — Вот только когда он раскусит обман, нам придётся ещё хуже.

— Хотя бы время выиграем. Тут бы кое-чего подправить.

— Время у нас есть. Капитан скорее всего ещё из Питера не выехал. А всей своей агентуре я отправил инструкции, чтобы всячески задерживали его продвижение.

— Как?

— Обыкновенно. Водочкой.

— Много ли водочкой русского офицера задержишь?

— Не скажи. Иногда и лишнего дня хватит, чтобы на дорогу опоздать. Там лёд пойдёт, там река встанет, там, наоборот половодье, распутица. Где-то зимник ещё не проложат, где-то перевалы снегом закроет. Опытный купчина, готовясь Сибирь пересечь, по дням путь расписывает, а столичный офицерик вряд ли сообразит слёту. А уж когда он Урал и Сибирь преодолеет, когда через хребты дальневосточные перевалит, новое дело будет — океан. Экспедиция казённая вон за два года трудов только от Камчатки смогла отвалить. А им никто препятствий не чинил. Так что думаю, время у нас есть.

Лёшка раскурил трубку.

— Допустим, согласился он. — И какая у тебя стратегия? Ну, когда капитан доберется до нас.

О, я много размышлял на сей счёт, догадываясь, что империя рано или поздно нагрянет на фронтир.

— Стратегия, основанная на научной теории, — я поднял вверх указательный палец.

— То есть?

— Учёные считают, будто при столкновении более развитая цивилизация всегда поглощает менее развитую, независимо от того, кто из них совершает захват другой. Как показательный пример обычно приводят империю Юань, основанную Хубилай-ханом. Монголы захватили Китай, поставили своих правителей и даже использовали ресурсы Китая для вторжения в Японию. Но чем всё закончилось? Китай переварил их.

— Просто учёные объявляют победившую сторону более развитой, только и всего, — Тропинин фыркнул, выпустив облачко дыма. — Варвары взяли более развитый Рим, но тот так и не восстановился на прежнем месте. Возникали города-государства, королевства, Римская курия, фашистская диктатура, республика — всё что угодно, но не былая империя.

— Всякое, конечно, бывает, — согласился я. — Однако даже осколки империи были более продвинутыми чем варварские племена. И думаю, эту теорию можно распространить не только на народы, но и на отдельных людей. Единственный способ переиграть приезжих — ошарашить их. Очаровать так, чтобы в Россию им возвращаться не захотелось. Разве что по делам, но уже будучи накрепко привязанными к нашему проекту.

— Считаешь, этот твой капитан простой деревенский парень, и мы запудрим ему мозги музыкальной шкатулкой?

— Каким бы он ни был, мы ослепим его роскошью цивилизации! — предложил я. — Затмим Петербург. Затмим европейские столицы. Говорят он долго пробыл в Ливорно. Хотя Ливорно с его крепостями нам не затмить, но сделаем Викторию по-своему прекрасней. Особенно если клиент годик помаринуется где-нибудь на Уналашке. Заставим его полюбить нашу Америку! И дело в шляпе.

— Или заставим полюбить богатство, которое он постарается прибрать к рукам, верноподданнически поднести императрице, — скептически заметил Лёшка.

— Не исключено. Тогда посмотрим, как империя попробует проглотить этот кусок, — не без злорадства заметил я. — Я так думаю, что поздно в Питере спохватились. Теперь нас голыми руками не возьмёшь. Лет десять-пятнадцать тому назад она могла прихлопнуть компанию одним махом, как жирную ленивую муху, а вместе с компанией захватить и колонии. А теперь им придётся гоняться за стаей мелких мошек. У нас уже есть сотни, а вскоре будут тысячи свободных людей с независимым источником дохода. Каждому из них будет, что терять, кроме своих цепей.

Лёшка осторожно выбил трубку, чтобы не подпалить угольками чужую посудину.

— Я бы не стал слишком уповать на патриотизм твоих буржуа, — пожал он плечами. — Скорее всего, они воспримут новую власть как неизбежное зло. Поворчат, не без этого, но драться не станут.

Отчасти Тропинин был прав. Одна из проблем заключалась в том, что в России любой чиновник считался большим начальником, независимо от полномочий