Чёрный ратник - Макс Гато

Соловьёв вздохнул, но кивнул. Пока Иван и Олаф доставали стальные крючья с закалёнными остриями, я размотал верёвку. Соловьёв натянул тетиву своего лука. Аурная стрела засветилась, излучая тусклый желтоватый свет, с крюком вместо наконечника и канатом, завязанным на нем.

— Целься выше, в ту трещину, — указал я на выступ на противоположной стороне.

Соловьёв кивнул, выдохнул и замер. Раздался звонкий щелчок. Стрела, оставляя за собой слабый светящийся шлейф, метнулась вперёд. Её наконечник в виде крюка вонзился прямо в камень и закрепился там.

Соловьёв протянул мне конец верёвки. Я дёрнул за него.

— Вроде держится.

Я натянул верёвку и обвязал её надёжным узлом вокруг каменного уступа, похожего на драконий зуб.

Теперь над ветхим мостом висела дополнительная, туго натянутая верёвка — пусть примитивная, но жизненно важная деталь.

— Я первый, — сказал я, надевая вещевой мешок. — Если мост выдержит меня со снаряжением, то выдержит и всех остальных.

Возражений не было.

Я схватился за верёвку и вступил на первые доски. Мост тут же закачался и заскрипел. Я шагал медленно, ступая не на середину досок, а ближе к краям, где они крепились к несущим канатам.

Ветер гулял по ущелью и раскачивал меня из стороны в сторону, заставляя постоянно балансировать. Я смотрел не вниз, а перед собой, в точку крепления верёвки. В середине моста доски провалились, и я замер.

Думать долго не стал, просто взял и перепрыгнул провал, вмиг оказавшись на доске на той стороне. Мост дёрнулся, но я крепко держался за натянутую Соловьёвым верёвку.

Я сделал шаг, ещё шаг и вскоре оказался на другой стороне. Мышцы были напряжены до предела, а пальцы немного тряслись от напряжения. Если бы не перчатки, то на них остался бы красный след от верёвки.

— Всё в порядке! — крикнул я. — По одному, не торопитесь!

Остальные последовали за мной. Ярослава прошла ловко и быстро. Олаф — медленно, осторожно, он явно был тяжелее всех остальных, и его единственная рука крепко впивалась в канат. Алёна, к моему удивлению, двигалась легко и грациозно, как кошка, в её глазах ни разу не было ни нотки страха.

Когда очередь дошла до Ивана, то доски жалобно заскрипели. Похоже, я ошибся в том, что Олаф был самым тяжелым. С тяжёлым щитом за спиной Иван задвигался вперёд. На середине, где доски проваливались, он оступился: его нога соскользнула с балки, и он грузно повис на канате. Мост зашатался из стороны в сторону, но он не паниковал, лишь, отдуваясь, рывком подтянулся и продолжил путь.

Соловьёв и Громов переправились последними.

— Все готовы? — спросил я, на что получил несколько отмашек и кивков.

Отряд двинулся дальше. Вот только далеко уйти не удалось.

Мы едва отошли от моста сотню шагов, как горы задрожали. Сама порода под ногами затряслась.

— Камнепад! — крикнул Громов.

Прямо из недр земли медленно поднимался глухой грохот. Сверху на нас посыпался град булыжников.

— Прижмитесь к породе! — скомандовал я. — Плотно!

Мы прижались к скале. Я вытащил клинок и разрубил камень, опасно летящий в Алёну. Девушка лишь благодарно кивнула. Один из булыжников, размером с голову телёнка, ударил в щит Ивана с такой силой, что белобрысый отшатнулся, но удержался на ногах, стиснув зубы.

— Что-то не так, — проговорил Громов.

Он смотрел не вверх, а на скалу, к которой мы прижимались.

— Назад! — крикнул он.

Но было уже поздно. Пока мы пережидали обвал, из скалы, к которой мы прижались, начали медленно выделяться фигуры. Они образовались как будто из самого камня Уральских гор. Големы, складывались из обломков породы, их скрепляла чёрная, пульсирующая энергия, так знакомая мне.

Я не дал шанса порождениям магии сформироваться и первым ударил клинком в стык между камнями. Я бил точно, как молоток по клиньям, раскалывая ещё не сросшийся камень. Чёрная аура бушевала во мне в ответ на родную стихию, но я сдерживал её.

Сверху сыпался камень и крошка. За спиной одновременно вспыхнули красная и зелёная ауры. Олаф крошил горную породу палашом, попадая в швы между камнями. Один голем сформировался, но Ярослава сделала молниеносный выпад — её клинок, вспыхнувший алым заревом, вонзился прямо в грудь одного из големов.

Камень треснул, посыпались осколки, но существо не остановилось. Я сделал шаг вперёд и обрушил два клинка на голема. Сталь ударилась о сталь и камень разлетелся на осколки.

Камнепад стих так же внезапно, как и начался, ровно в тот момент, когда последний голем был повержен.

— Все в порядке? — спросил я, кашлянув от каменной пыли.

В наступившей тишине я слышал лишь тяжёлое дыхание и усталые вздохи.

Вот только я знал, что нам повезло. Громов заметил изменения в камне ещё до того, как в нём вспыхнула моя родная стихия. Иначе сражаться с големами на узкой тропе в окружении камня — это просто самоубийство.

Пыль осела, но отдыхать было некогда. Отряд молча двигался дальше.

К вечеру тропа вывела нас к узкому карнизу над ущельем.

— Ещё рывок, — устало выдохнул Громов. — И наверху будет Кряж.

Вот только прежде чем он сделал шаг вперёд, я схватил его за рюкзак.

— Стоять, — холодно произнёс я.

Громов замер с поднятой ногой. Я потянул его на себя, и он отошёл назад.

— Что там? — спросил идущий за мной Олаф.

Узкая тропа змеилась над пропастью, и что-то мне в ней не нравилось. Да, дело к вечеру, но тропа была слишком неправильной, слишком тёмной.

— Если не поднимемся на Кряж до темноты, — предупредил меня Громов, — то станем лёгкой добычей Кошмаров.

— Приглядись, — спокойно ответил я ему и ткнул пальцем прямо в тропу. — Разве не видишь?

Я наконец понял, что лежало перед нами. Я видел неестественные тени на скале и тропе. Их просто нечему было отбрасывать здесь. Они показались мне знакомыми — бесформенные, чёрные, и в них не хватало только одного… белых, бездушных глаз.

— Твою ж мать, — тихо выругался Громов, поняв, что не так.

Следом за ним раздался тяжёлый вздох Ивана.

— Кошмары? — осторожно спросила Ярослава.

— Верно, — кивнул я. — Это уже не тропа. Это одна длинная и узкая ловушка.

Ветер громко засвистел меж камнями, забираясь холодом прямо под одежду.

— У нас есть другой путь? — спросил у Громова я.

Он потёр лоб, а затем перевёл взгляд с тропы на гору справа.

— Можем, конечно, попробовать залезть, — с сомнением в голосе произнёс он. — Вот только боюсь, что нам не хватит времени.

Громов взглянул на солнце, медленно катящееся за горизонт. Ночь грозила наступить совсем