Фантастика 2025-198 - Игорь Семенов

Они вышли из вагона и пошли по темным, заснеженным улицам к дому Вики… Мороз был уже, наверное, и впрямь за тридцать пять – так что на улицу люди старались не высовываться. Все отсиживались по домам, греясь у теплых печей. Снега последние дни не было, так что на улице делать было нечего. Шли в полной тишине – на таком морозе лучше рот не раскрывать, даже если он под шарфом. Простудиться как нечего делать! У самого Михаила тоже только недавно горло хрипеть перестало – хапнул как-то порцию морозного воздуха… Хорошо, что хоть более серьезно не заболел.

Впрочем, а зачем что-то было говорить? Они ведь и так знали друг друга еще чуть ли не с первого класса школы… А чувства… Для них слова зачастую и не нужны. К некоторому удивлению, у дома Вики их встретил и отец девчонки – как раз в это время он расчищал снег во дворе. И когда Михаил уже собирался идти домой, тот махнул ему в сторону дома, предлагая зайти.

- А ты, Вик, посиди пока в комнате, - когда они оказались внутри, сказал он.

Они прошли на кухню, где тот разлил две чашки чая и поставил одну из них перед Михаилом, а затем долго-долго смотрел на него, явно что-то обдумывая.

- Значит, нравится тебе моя дочка? – наконец, задал свой вопрос мужчина.

- Очень, - совершенно не соврав, согласился парень.

- Молоды вы еще больно, - пару минут посидев в задумчивости, произнес отец Вики. – Но возражать не буду… Дочка мне уж знаешь, сколько про тебя рассказывала? Еще в школе даже…

- И? – не понял, к чему идет речь, Михаил.

- Знаешь – я, как любой отец, хочу, чтобы она была счастлива, - произнес мужчина. – Ты, конечно, пацан еще совсем… Но раз уж приглянулся ей – так тому и быть. Хоть и хотелось бы, чтобы Вика выучилась сначала, работать пошла, а уж потом и все остальное… Но время сейчас, сам видишь, какое настает.

- Да, - согласился Михаил. – Тяжелое время настало…

- И помни, - продолжил мужчина. – Для меня дороже моих детей нет никого на свете. И коль обидишь ее или кому другому в обиду дашь – я тебя хоть из-под земли достану!

- Все хорошо будет, - ответил на это Михаил. – Кто за свою девушку постоять не может – того и мужиком считать нельзя.

Да, так у них все считали. Если что – сдохни сам, но не дай в обиду свою девчонку. Или ты просто не мужик, а дерьмо собачье. Удивило лишь одно – что Михаил уже как-то машинально назвал Вику своей девушкой. Видимо, и впрямь некоторые вещи и не надо вслух произносить. На том они и расстались – и, перебросившись еще несколькими фразами и распрощавшись с Викой, Михаил пошел домой. Благо, оно было достаточно недалеко – не успеешь замерзнуть. Уж утеплился-то он по полной – хотя сейчас все так ходят: одни лишь глаза из-под повязок выглядывают.

А дома быстренько раздеться, сразу выпить горячего чая – и садиться есть. В этом месяце смены поменялись и теперь днем дома сидит батя, а во вторую работает его мать. Она-то сейчас и сидела тут… А вот Машка уже завалилась спать.

- Где был-то так долго? – поинтересовалась с ходу мама.

- К Вике заходил, - честно ответил парень.

- Она что, заболела опять? – взволновалась мать.

- Нет. Просто до дома проводил. И с батей ее еще разговор был…

- О чем? Жениться что ли собрался? – насторожилась мама.

- Пока нет, - отрицательно мотнул головой Михаил. – А потом… Как знать…

- Не время сейчас, конечно, - задумчиво ответила мать. – Сам ведь знаешь, про что товарищ Пономаренко говорил… И в журналах тех писали, что нам всем раздавали. А ведь семья – это не только жить вместе. Это еще и дети…

«Ну да, что от секса дети рождаются – я знаю», - мысленно усмехнулся Михаил. Чай у него у самого были… Что только с ними теперь будет? Как его жена без него? А в этом мире… да, все правильно – не время сейчас. Недаром даже власти советовали «воздержаться от рождения детей» до того момента, пока не закончится климатический катаклизм. Тут и так сейчас всем трудно…

- Ну если и поженимся, то с детьми и подождать можно, - пожал плечами Михаил.

Ну да… Специальные «изделия» выпускают в Советском Союзе еще аж с тридцатых годов – так что ничего, обойдутся. Впрочем, сначала им надо хотя бы до конца разобраться в своих чувствах, а уж потом и пожениться можно будет.

На том разговор их и закончился… Закончив с ужином, Михаил завалился спать – и, уже привычно, отрубился едва коснувшись головой подушки. Как ни крути, устаешь за эти дни еще как… Так что оно тут и не до девушек как-то. Сублимация прямо, мать ее… Все силы на работу уходят.

Интерлюдия.

Они сидели и разговаривали до самого вечера, лишь иногда отвлекаясь на то, чтобы подбросить топлива в печку… Квета вспоминала про жизнь до Катастрофы, про учебу, про родной дом и родителей и брата, про то, что любила раньше… А Василий по просьбе девушки рассказывал про Советский Союз – и почему-то вспоминать хотелось лишь про хорошее… Например, вспоминать забавные истории из своей жизни, над которыми девушка весело смеялась. И совершенно не хотелось вспоминать про их «интеллигентскую тусовку» или про работу в эмигрантской газете. Не хотелось, но все же признался и в этом – не хотелось оставлять недоговоренностей.

Откровенно говоря, сейчас Василий понимал, что во многом его жизнь сложилась так случайно… Родившись в пролетарской семье, он с детства не имел ничего против советской власти. Вместе со всеми товарищами клялся бороться за дело Ленина-Сталина, ходил на демонстрации, был пионером и комсомольцем. Потом отучился в техникуме, три года отслужил в армии – не в ОСНАЗе и даже не в десанте, а всего лишь простым танкистом, механиком-водителем. После армии пошел работать репортером в газету – и там-то, во многом волей случая, и попал в ту самую «тусовку», где крутилась «творческая интеллигенция» и где ему начали вовсю лить в уши на счет того, как их не ценит Советская власть и что «они достойны лучшего». На своих встречах они