Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

Шаиста тоже думала, что чувств у неё нет. Даже когда после возвращения сына пыталась собрать свою семью такой, какой её помнила, не сомневалась в этом, несмотря на все звоночки и противоречия. Наверное, и дальше пребывала бы в этой уверенности, если бы не случайность и ослепительная вспышка ревности, какой она и сама от себя не ожидала.

Делать вид, что ничего не случилось, и продолжать как раньше не хотелось. Ярость схлынула, но злость всё равно осталась. На себя, на окружающий мир, на Шахаба, который имел наглость вырасти таким, каким она хотела его видеть — самостоятельным и решительным мужчиной. Самое подходящее состояние для того, чтобы наводить порядок. В доме, которым служил дворец, этим занимались другие шайтары, в стране так быстро не управиться… Почему бы не разобраться с личной жизнью?

* * *

— О, какой камушек! А это зачем? Какой-то дикарский амулет?

Любопытная и неожиданно бодрая для столь раннего утра Халлела, впорхнув в наполненную соблазнительными запахами кухню, не удержалась и тут же схватила лежавший на столе кусок самородной бирюзы — небольшой, с плод инжира, но красивый, с узорчатыми золотистыми вкраплениями.

— Ты сначала схватила, а потом подумала про амулет? — насмешливо глянул на неё через плечо Шахаб.

— Так я же вижу, что он без магии, — невозмутимо отмахнулась эльфийка. — Потому и интересуюсь, неужели ты этого не почувствовал?

— Напомни рассказать тебе про алтарные камни троллей, — проворчал мужчина. — Их тоже, кроме шаманов, никто не ощущает.

— Да, расскажи! — оживилась Халлела. — А лучше покажи с участием шаманки. Твоя сестра же — как её, Шарифа? — одарённая, я правильно помню? А это — не он? Мне кажется, мелковат для троллей, да и по описанию мне казалось, что они использовали… Что? — сбилась она под умилённо-насмешливым взглядом Шахаба, который поставил на стол две тарелки с ароматной, ещё шкворчащей яичницей с помидорами.

— Утро, почему ты такая бодрая? — усмехнулся мужчина.

— А не знаю. Наверное, надоело на одном месте сидеть, а тут непуганых студентов обещали дать, — легкомысленно отмахнулась она и, положив камень обратно на стол, шумно вдохнула. — М-м, Шахаб, ты чистое золото, честное слово. Вот прям слиток по весу… Так что за камень-то?

— Это тебе. — Он коротко глянул исподлобья. — Подарок.

— Здорово! — искренне похвалила Халлела и потыкала камень пальцем. — А зачем?

— У нас так принято, — он неловко повёл плечом.

— А почему именно булыжник? То есть, прости, камень. Нет, он красивый, я ничего не имею против, но на артефакт не годится, да и не артефактор я. Или это вроде полезного подарка? То есть вот тебе камень, а какое украшение заказать — сама думай? Интересный вариант, — эльфийка сунула в рот внушительный кусок яичницы и аккуратно, двумя пальцами, пододвинула камень поближе, разглядывая.

— В нашей культуре каждый камень имеет своё значение, — ровно начал Шахаб. — Их не дарят просто так. Бирюза — знак любви и верности. Серьёзных намерений.

— О! — только и выдала Халлела, прожевав. Смерила мужчину задумчивым взглядом, опять потыкала пальцем камень, как будто он мог ожить и укусить за палец. — А что с ним после этого делать?

— Что угодно. Иногда оставляют так, на память, чтобы не разрушать красоту камня. Иногда заказывают украшения.

— А насколько серьёзные у тебя намерения? — подозрительно глянула на него эльфийка.

— Самые серьёзные, — на удивление спокойно ответил Шахаб.

Для себя — на удивление. Утром он волновался, и когда камень дарил — тоже, а сейчас отчего-то отпустило. Откуда-то появилась стойкая уверенность, что Холера и не подумает отказаться, а вместе с этим — еще более неожиданная в своей философской невозмутимости мысль, что даже самый резкий отказ или ничего не изменит, или — окажется к лучшему.

— Ты хорошо подумал? — насмешливо уточнила Халлела.

— А ты? — Шахаб взял короткую паузу, прожевал и пояснил в ответ на недоумение в глазах собеседницы: — Совместно проведённая ночь в постели женщины еще сотню лет назад заменяла свадебный обряд.

Несколько секунд они мерились взглядами. Шайтар насмешливо приподнял брови и чуть склонил голову к плечу, ожидая реакции, эльфийка недоверчиво хмурилась. А потом вдруг выдала:

— Бе-бе-бе! — и показала язык.

Шахаб расхохотался, а Повилика невозмутимо сказала:

— Ну и сам дурак, так тебе и надо. Бирюза ладно, она о большом и чистом. А остальное в куске? Это золото, что ли? Намёк на мою бесценность? — усмехнулась она.

— С этим не так строго, но… Тут удачно совпало, этот камень и правда похож на тебя. Это не золото, это пирит, — пояснил он.

— Золото дураков? — захихикала Халлела. — Золотая обманка? Хорошего же ты обо мне мнения!

— Люди и эльфы ни песчинки не понимают в камнях, — поморщился Шахаб. — Пирит красивей золота, но состоит из железа. Хорошая сталь всегда честнее и надёжнее золота.

— О!..

Шайтар не сдержал усмешки: Холера впервые на его памяти не нашлась сразу с ответом и предпочла зажевать неловкость.

Повилика и правда растерялась. Глупо, наверное, потому что серьёзное отношение и намерения шайтара выпукло проявились еще вчера днём, в результате скандала с матерью: случайную любовницу так не защищают. Но вроде поскандалили и разошлись, можно жить дальше, и кто же знал, что развитие ситуации окажется таким стремительным. Спасибо, не предложил сразу замуж, а то она понятия не имела, что могла бы на это ответить.

Но шайтарские ухаживания всё равно произвели впечатление. И шайтарские комплименты.

Ей доводилось слышать слова восхищения. Разные, иногда даже всерьёз. Хвалили красоту и изящество в юности, стойкость и волю к жизни — в тюрьме, где, кроме неё, был всего один отрезанный, буквально превратившийся в растение: вроде бы жил, выполнял простейшие привычные действия, но попробуй назови это жизнью. Он стал для Халлелы еще одним стимулом выстоять.

Потом тоже хвалили. И за талант, и за красоту — людям нравилась её нынешняя внешность.

А слова Шахаба неожиданно глубоко тронули. Интонацией ли, прямотой или тем, что сказаны были вовсе не для того, чтобы сделать приятно, а как выражение жизненной позиции…

Но Халлела не была бы собой, если бы долго трепетала и переживала из-за даже очень пронзительных слов. Уже к кофе она совершенно успокоилась и с интересом разглядывала подарок, поворачивая его на столе разными сторонами и прикидывая, что интересного может получиться из этого камня. В отношении Шахаба она приняла то самое решение, которое принимала уже неоднократно: у неё пока ничего не спрашивают и ничего не предлагают, а что подарки дарит — не отнимает же!

Шайтар молча наблюдал за ней со смесью иронии и умиления.

— Шахаб, я всё