Сварог - Сана Нарциссова

— Достаточно, — сказал вдруг Ахав. Белобог остановился и заглянул на своего друга, — Ты достаточно мне показал сегодня, вернемся в деревню.

Ахав казался уставшим и измученным, и Белобог подумал, что зря потащил его показывать ему Ирий сразу. Надо было дать отдохнуть с дороги, но мир Ахава и Ирий находились так близко друг к другу, что Белобог не успел даже устать. Хотя, возможно, это было только из-за того, что он к долгому пути уже привыкший, а Ахав такое расстояние преодолел впервые.

— Мой дом - твой дом, Ахав, устраивайся и ни в чем себе не отказывай. Кушать ты, наверное, не хочешь? — спросил Белобог, когда привел его обратно в дом. Ахав не был голоден, его вдоволь накормили по прибытию и с собой еды обещали положить, потому как стряпня ирийских женщин очень ему понравилась.

— Не хочу. Я хочу немного отдохнуть.

— Как знаешь. Комнату я твою тебе показал, — сказал Белобог и зашагал к свободной комнате, чтобы снова, на всякий случай, показать ему нужную дверь. Ахав пошел за ним и хотел войти в комнату, но остановился, когда Белобог снова заговорил, — Тебе хоть понравилось у нас? Ты бы хоть бровью повел, чтобы я понял, что ты чувствуешь, Ахав. Не будь таким мрачным, дружище. Темные времена таким лицом не отгонишь.

— А улыбка в этом несомненный помощник, — пробурчал он саркастически, устало на него взглянув, и, подперев своей спиной открытую дверь комнаты.

— Ну, конечно! — засиял Белобог, — Чем темнее времена, тем ярче свет в нашей душе, а под светом выход найти гораздо проще. Говорю тебе, живи у нас и Изавель приводи. Мы её у Велеса в саду посадим. Ей хорошо там будет, Велес умеет за цветами ухаживать. Она у тебя цветок?

— Нет, — ответил Ахав слегка раздраженно. Не нравилось ему слышать, что Изавель будет хорошо с кем-то ещё, кроме него.

— Не страшно, — беззаботно продолжил Белобог, не уловив злобу в его голосе, — Нет такого растения, что не полюбило бы руки Велеса. Он у нас в таких делах умелец-мастер.

— Изавель не будет любить никого, кроме меня! — вспылил Ахав, сам того не ожидая. Светлый Бог удивился, как и сам Ахав, вскинул брови в немом вопросе.

Почему он до этих пор не замечал, что он влюблен? Как ловко у него получалось это от него скрывать. От него-то!

Но, если это правда, если он и правда влюблен в Изавель, то ради её блага, возможно, Ахав примет его предложение, согласиться жить в Ирие, пока его мир не станет, однажды, пригодным для жизни. Белобог надеялся на это, но полностью уверенным быть не мог. Не понятный он был, мрачный, безэмоциональный, неразговорчивый, и как прикажете угадать о чем думает такой человек? Что именно сейчас беспокоит его рассудок и что он собирается делать?

Чем переманить такого человека на свою сторону?

Белобог пожелал ему хорошего сна и оставил одного. Сам он с ним не разберется, если до сих пор не мог понять его намерений и желаний. Сейчас ему бы не помешал совет мудрой и внимательной подруги.

Мокошь вернулась очень кстати. В прошлом Белобогу самому приходилось бродить по Ирию и искать её, чтобы обсудить будущее, и убедиться, что все идет так, как задумано, а сейчас она была рядом и ждала друга в своем доме. Он обошел деревню, вышел к тропе, что вела к дому Девы-Мокошь и успела уже зарости травой, оттого, что по ней уже давно никто не вступал, увидел знакомую избушку и девушку, что сидела на её крыльце и плела свои нити. Её темные волнистые волосы были украшены свежим венком из желтых ромашек, незрячие глаза смотрели перед собой в привычную темноту, а умелые руки сами прели замысловатые узлы из нитей и разных камней, порой удивляя конечной картиной, даже саму Мокошь.

Лестница на крыльце заскрипела, когда Белобог стал по ней подниматься к своей подруге, она отвлеклась от занятия и отложила нити. Ей не нужно было заострять свои чувства, чтобы понять, кто к ней пришел. Его невероятную силу сложно с кем-то спутать.

— Ты решила вернуться в деревню? К добру ли, Мокошь? — спросил он, присев рядом, и, оглядев её пряжу, попытался прочитать в них судьбу того, для кого она её прядет, но он в её хитрых сплетениях ещё не успел хорошо разобраться, поэтому быстро оставил эту идею, когда Мокошь ему ответила.

— К лучшему, Белобог. — сказать, что к добру, язык у неё не повернулся. — Время возмездия близится, и доль Ахава это подтвердила. Все идет так, как мы и задумывали.

— Полагаю, спрашивать что-то и уточнять бесполезно? Ты не ответишь?

— Нет. Верь мне. Я за всем слежу, — сказала она, повернув голову к своей пряже, — Сколько ты планируешь держать Ахава здесь?

— Пока все не покажу.

— Чтобы обойти весь мир тебе и целой жизни не хватит. Как только он попросится домой, не держи его – отпусти.

Белобог кивнул, хоть и знал, что подруга этого не увидит, так как был рассеян и задумался над тем, зачем Мокошь это у него просит. Возможно то, что она запланировала прямо зависит от того, когда Ахав вернется в свой мир и, тогда должно было случиться что-то, о чем она молчит. Если молчит, значит ничего хорошего сказать не может.

— Мокошь, без жертв? — спросил он довольно серьезно, и напомнил, — Мы же договаривались.

— Верь мне, Белобог. Это лучший путь из всех возможных.

Он верил. Он верил Мокошь больше, чем себе, иначе не смог бы слепо без лишних вопросов выполнять то, что она скажет. Он знал, что когда-нибудь, она приведет его к желанному, так как цель была и в её интересах тоже.

— Я не хочу идти против Верховных Богов по их же следам. Я не хочу становиться такими, как они.

— Я знаю, — ответила Мокошь и потянулась руками к его голосу. Белобог помог ей себя найти, поймал её руки, крепко сжал, — Знаю. Ты не станешь одним из них. Ты другой. Ты сильнее.

— Этого недостаточно, — выдохнул он прижавшись лбом к её холодным пальцам.

— Достаточно, — успокаивала она тихим голосом, — Ты знаешь куда направить свою силу и делаешь это ради