Шарлатан V - Квинтус Номен

А теперь в этом подвале толпа командированных с разных заводов монтировала еще одну «серию» ЭВМ, уже, если я со счета не сбился, четвертого поколения мейнфреймов. У нас здесь и сейчас «поколения» считались несколько иначе, чем в моей прошлой жизни, и первые ламповые чудища никто даже отдельный поколением вообще не считал. А считали иначе: первое поколение — это машины на «золотых желудях» с ферритовой памятью, второе — то же самое, но с диодной логикой (полупроводниковой уже), третье — все еще «желудевые» процессоры, но память полупроводниковая, а четвертое — это уже те, где ламп больше не было. Причем интересный момент с использованием «рассыпной» элементной базы ЭВМ как-то благополучно пропустили, на ней разве что прототипы машин в КБ и институтах делались — а в серию машины шли уже на микросхемах. Точнее, большей частью все же на схемах «гибридных», однако Минобороны вкладывало просто невероятные средства в разработку уже полнофункциональных однокристальных микросхем.

Правда, вся эта классификация касалась только «гражданских» машин, тот же товарищ Рамеев все еще делал (и даже проектировал) машины ламповые, но тут все упиралось в «линейную производительность»: его последние ламповые машины работали на частотах в районе гигагерца, самую малость поменьше — а лучшие полупроводниковые схемы пока на частотах свыше двадцати мегагерц работать не могли. Это временно: янки, по материалам, выуженным из «открытой прессы», уже научились делать полупроводниковые схемы, устойчиво работающие на восьмидесяти мегагерцах и специально обученные люди из ведомства Павла Анатольевича вроде уже и добыли описание используемых ими технологий — но пока в СССР пользовались тем, что у нас было доступно. И в институте товарища Лебедева даже из двадцати мегагерц умудрялись выжать больше, чем это казалось теоретически возможным: за счет распараллеливания вычислений и конвейерной обработки данных последние процессоры их мейнфреймов выдавали по пятьдесят миллионов операций в секунду. Это — на каждый процессор, коих в машинах было уже по восемь штук. Так что в очень обозримом будущем то же распознавание текстов должно было ускориться на порядок — впрочем, и сейчас результаты выглядели неплохо, хотя нынешние машины всю поступающую документацию обрабатывать просто не успевали. Но и это было лишь временным явлением, государство денег на такую полезную разработку точно не жалело. И третью «Звезду» я, по сути, получил именно за эту работу.

Которая привела к довольно неожиданным результатам, причем не только в науке или, скажем, в технологиях разведки. «Еврейская бомба», которую Израиль применил из-за того, что «арабы были к войне слишком хорошо подготовлены», сильно повлияла и на международную политику и на мировую экономику. Наземный взрыв поднял огромное количество радиоактивной пыли — и, так уже погода сложилась — эта пыль накрыла в том числе и Порт-Саид. Да и вдоль канала уровень радиации заметно поднялся — и Египет просто закрыл Суэцкий канал. Причем закрыл «на неопределенный срок», объявив, что откроет его только после того, как страны, ранее поддерживающие Израиль, оплатят Египту расходы на деактивацию территории. А платить (тем более, что египтяне даже стоимость таких работ как-то определили в пару миллиардов долларов) никто не захотел — и большинство европейских стран очень сильно на Египет «обиделись».

Египет, сжимая в потном кулачке какую-то (довольно скромную) денежку побежал за помощью в Советский Союз, причем за эту денежку египтяне очень хотели получить из СССР новые боевые самолеты и кучу другой военной техники. «Страны Залива» тоже напряглись: у них начались проблемы с отправкой нефти в Европу и в США — но они напряглись не против Египта (про радиацию много очень страшных по миру рассказов разлетелось), а тоже против Европы и США — в общем, всем стало исключительно весело. Ну а в Иране внезапно поменялось правительство: шах — очевидно сдуру — «показательно наказал» министра обороны, который без согласования с ним отправил войска в Палестину, и шаха больше не стало…

Я думал, что из Европы туда править прибежит Хомейни — но обломись: военные никому власть в стране отдавать точно не собирались. А чтобы им было проще в стране править, они — как и Египет — за материальной помощью тоже в СССР отправились. Не потому, что им советский социализм был по нраву, а потому, что СССР был под боком, а из Америки помощи можно было очень долго дожидаться — а винтовки что американские, что советские стреляют примерно одинаково. И все уже знали, что СССР давно уже свою идеологию «торговым партнерам» не навязывает, а просто «равноправно торгует» с теми, кто против Советского Союза не замышляет и гадости не делает…

От Павла Анатольевича я узнал (не то, чтобы он мне напрямую сказал, а по полученным от него новым задачам понял) что с американцами у нас тоже отношения поменялись: янки, действительно серьезно озабоченные проблемой «нераспространения ядерного оружия», предложили в этом направлении вести «совместную разведывательную работу». И для такой именно совместной работы был организован специальный центр, всю «противоатомную» разведку и курирующий. Центр организовали в Берне (вроде как на «нейтральной территории»), к работе в этом центре были привлечены и французы, и англичане, и китайцы. У Китая пока что атомных бомб не было — но товарищ Мао, хотя и очень хотел таковой обзавестись, еще больше не хотел, чтобы ей обзавелись некоторые другие страны — а по части именно разведки (в основном в Азии) у него возможности оказались довольно серьезные.

Ну а институтские топологи занялись исследованием уже не кириллицы и латиницы, а арабского алфавита и, для кучи, китайскими и японскими иероглифами. А вот корейскую письменность институту поизучать даже не пришлось: оказывается, товарищ Ким (вероятно, после подсказок некоторых корейских специалистов по вычислительной технике) сам вопросом озаботился и даже вроде какие-то результаты уже получил. Техника у него была советская, программисты корейские в СССР обучались… но нам пока и не требовалось еще и Корею «разведывать». СССР Корее очень сильно помогал — но не деньгами, а в проектировании всяких заводов и электростанций, оборудование различное продавал (и именно продавал), и МГБ СССР с корейскими госбезопасниками работал в тесном сотрудничестве, так что там для нас секретов почти и не было. А те, что были — они на самом деле у нас никого не интересовали: корейцы почему-то секретили (в том числе и от нас) семейное положение своих высших чиновников…

Но одними топологами «научная» часть института не ограничивалась: информацию мало проанализировать, результаты анализа еще требовалось доступным человеческому пониманию языком изложить. Причем доступным даже для тех, кто наречия «оригиналов» документов не понимает.