Вращение временной оси - Ибикус

ведь жениху, — ну пусть кандидату в женихи, — ужинать в гостях у родителей невесты и молчать, как партизану на допросе. Вот то-то. А как отвечать на вопрос Валерия Петровича: «Что вы думаете, Максим о нашем президенте? Как вы находите его политику?» Мать моя женщина! Какой президент!? А о политике-то что говорить? Да здравствует ЦК КПСС и его верный ленинец Леонид Ильич! Ну тут я как-то выкрутился: пробурчал, что все нормально, вроде все не плохо, хотя могло быть и лучше… А политика дело такое, что как ее не поверни, ничего путного не получается. Тут-то Валерий Петрович переключился на тему о современной молодежи, которой кроме соцсетей да компьютерных игрищ вообще ничего не интересно. Хоть я и услышал от него много непонятных слов, возможно даже ругательных, но был ему даже благодарен, поскольку ответа его пламенная речь не требовала. С моей стороны вполне было достаточно пожимания плечами, вздохов и согласного кивания головой. Его монолог я даже не пытался понять. Зато Анька понимала всю ситуацию и с трудом сдерживала хохот.

Обстановку разрядил телефонный звонок. Это я потом понял, что звонил Анькин телефон, а сначала ошалел от какой-то громкой музыки. Какие мощные динамики в таком небольшом аппарате, восхитился я, а увидев цветной дисплей, чуть не выпал в осадок. Тем временем моя подруга, — как-то неловко, даже в шутку, называть ее невестой, — вела разговор с кем-то из одноклассников. Очевидно, с одним из участников ее злополучного похода. Он, а вернее она, пыталась выяснить подробности ее исчезновения и чудесного возвращения. А когда Анька проворковала что-то о молодом человеке, который ее спас и сейчас находится у нее дома и беседует с родителями, то разговор принял несколько другой оборот…

— Да, он такой красавчик… Ему двадцать лет… Студент, учится в Ельском универе… Специальность? Что-то связанное с радиоэлектроникой, я еще толком не разобралась… Конечно у нас заночует, куда ему ехать на ночь глядя… Ну, не знаю… Ну, хорошо…

Анюта отложила свой аппарат и объявила своим родителям, не глядя на меня.

— Мы с Максимом выйдем прогуляться. Надо встретиться с нашими, а то они лопнут от любопытства.

Отец усмехнулся, а мать шепнула дочери:

— Не терпится похвалиться своим приобретением?

Я сделал вид, что не услышал последнюю реплику. Мне и самому не терпелось прогуляться по Боровску, который ничем не напоминал тот Боровск, в котором я бывал не раз. Анюта выглядела в своей зимней куртке великолепно, словно киноактриса из импортного фильма, зато моя видавшая виды штормовка выглядела дерюгой. Однако, мою подругу это совершенно не смущало, она тотчас взяла меня под руку, и мы двинулись навстречу приключениям в знакомом городе.

Я старался не вертеть головой, и поддерживать разговор, но это было невероятно трудно, поскольку цветная реклама была повсюду в разных видах. Правда рекламировали то, не знаю что… Ну, это только я ничего не понимал, остальному-то народу наверняка все было ясно. Однако, скоро и я перестал обращать внимание на рекламу, увидев цену, на рекламируемые зимние ботинки. Это какой же идиот станет их покупать за 2999 рублей? На остальные товары цены были не лучше. Наш диалог с Анютой никак не клеился. У меня снова появилась мысль распрощаться с ней, да вот только вот мой рюкзак остался у нее дома.

С одноклассниками Ани, Вадимом и Ритой, мы встретились в кафе, и, как я понял, нас уже ждали. Я, разумеется, только мельком взглянул на Вадима, и основное внимание уделил его спутнице, яркой голубоглазой блондинке, невысокой, но вполне развитой девушке. Аньке это, конечно, не понравилось, и разговор за нашим столиком стал, каким-то напряженным. А если учесть, что я постоянно вертел башкой, пялясь на огромные цветные экраны, с которых постоянно звучала музыка и ситуация стала усугубляться. Вадим снисходительно, почти насмешливо поглядывал на меня, а я в своей заношенной до дыр штормовке, вдруг почувствовал себя оборванцем. Короче, Анька злилась на меня, за то, что я пялился на ее одноклассницу, и пыталась уязвить ее, Вадима явно раздражало, что я увел одну его девушку и уже покушаюсь на вторую, и он старался выставить меня дураком, что ему вполне удавалось, поскольку многого в его словах я действительно не понимал. Сами должны понять мое состояние. Меня просто злила вся эта ситуация, а больше всего то, что я не управлял ей. Приходилось быть марионеткой и ведь не сбежишь… Из всей нашей компании, казалось, только Рита была всем довольна, всем улыбалась, смехом и безобидными репликами сглаживала обстановку.

— Классная у тебя курточка, — продолжал куражиться Вадим.

— Ну, извините, смокинг в Ельске остался, я тут в некотором роде, оказался неожиданно, — раздраженно отвечал я.

— Подходящая одежда для супермена, не так ли Анюта, — ответил Вадим, покровительственно глядя на нее.

Аньку разозлила его фамильярность.

— Чем глазеть на чужих мужиков, лучше бы даме своей внимание уделил, — ответила она.

Рита рассмеялась.

— Да, что вы собачитесь, — вдруг сказала она. — Ведь все хорошо. Все хорошо закончилось. У Анюты появился завидный кавалер, да и у меня тоже…

Она улыбалась во весь рот, а Вадим несколько растерялся и потерял свой пыл…

— Я думаю, нам пора! — вдруг сказала Анна. — У нас был трудный день, и, вообще, мы устали за последние два дня. Так что до встречи.

— Вас рассчитать? — спросила подошедшая официантка, обращаясь ко мне.

Я побледнел. Рассчитываться-то было нечем, и я беспомощно уставился на Анну.

— Кажется, не только смокинг остался в Ельске, — ухмыльнулся Вадим, понимающе глядя на меня, — но могу выручить, сударь.

Тем временем Анна, вручила официантке свою картонную карточку, — позже я узнал, что это пластик, — и та удалилась. Через некоторое время она карточку вернула вместе с чеком. А Вадим совершенно серьезно сказал мне:

— Максим, я понимаю вашу ситуацию и действительно могу выручить. Я вижу на вашей руке раритетные часы «Победа», предлагаю за них тысячу…

Предложение меня ошарашило. Эти часы достались мне от дядьки еще в школе, и уже давно просились на свалку… Я моментально расстегнул ремешок и без разговоров протянул часы Вадиму. Тот с совершенно серьезным видом взял их и вынул из бумажника купюру совершенно мною невиданную. Однако на ней словами и цифрами была обозначена именно та сумма, которую он мне и предложил. Анька, увидев это, зло фыркнула, а Рита недоуменно пожала плечами. Вадим же, вдруг, вместо сарказма, начал проявлять дружелюбие. Я засунул тысячную купюру в свой бумажник и почувствовал себя богачом. Однако, вспомнив рекламу ботинок, понял, что моего богатства хватит только на один